Интеллектуальный слой в советском обществе
Шрифт:
исполнение ленинского указания о кухарке, могущей управлять государством), так называемое "соцсовместительство". Оно приняло
широкие масштабы, например рабочий стал совмещать свою работу с исполнением должности начальника металлосектора
Наркомлеспрома и т.д. На 1.03.1934 г. количество подшефных учреждений увеличилось с 435 до 722, участников "шефства" с 7211 до
9837 и "соцсовместителей" с 5250 до 9892 чел. На ХVI съезде Орджоникидзе заявлял, что "высший управленческий персонал
состоит из коммунистов и на 30-40% из рабочих" и предлагал "в большом количестве направить в аппарат детей рабочих из учебных
заведений" ("Они грамотны, учились и могут быть прекрасными работниками") (289).
Поскольку вузовская политика, как бы ужесточена она ни была, не могла дать массового эффекта ранее 5-ти лет, развернулось
массовое размывание интеллектуального слоя "практиками". В условиях, когда за пятилетие с 1928 по 1934 г. количество
специалистов в народном хозяйстве возросло почти втрое - с 1,1 до 2,8 млн. (290), старые специалисты и выходцы из старого
образованного слоя растворились в массе "выдвиженцев" и "образованцев", и к 1932 г. можно было с удовлетворением
констатировать, что "специалисты из рабочих и крестьян составляют около 65%, т.е. вдвое больше, чем в 1929 г." (291).
Несомненно, что именно на рубеже 20-30-х годов действительно произошли коренные изменения в составе советского
интеллектуального слоя, определившие всю его дальнейшую историю и сущность. И если перепись 1929 г. была сигналом к чистке и
другим радикальным мерам (соответствующие рекомендации содержались в тексте, комментирующем ее итоги), то смотру
результатов этих мер была посвящена аналогичная перепись на 1.11.1933 г. (292) Эта перепись охватила не менее 90% намеченных
учреждений (в частности, органы Госплана - до райплана, а Наркомфина - до облфинотдела включительно). Не были охвачены все
специалисты и руководители: 1) техникумов, средней и низшей школы, 2) лечебных учреждений, 3) предприятий торговли и
общественного питания, 4) руководящие работники сельсоветов. В итогах переписи выделен только процент рабочих, поскольку
прежде всего она должна была дать ответ, насколько быстро насыщается ими аппарат. Тем не менее, удельный вес старых
специалистов и выходцев из образованного слоя легко представить, если учесть, что процент крестьян был примерно таким же, или
несколько ниже, чем рабочих. Кроме того, перепись дает важные данные об удельном весе "практиков", лиц, окончивших вузы в 1-й
пятилетке и проценте рабочих среди них. Кроме того, есть данные о доле рабочих в составе различных категорий служащих (см. табл.
116, 117, 118, 119, 120, 121).
Как можно заключить из приведенных данных,
общем итоге, так и по отдельным категориям служащих и ведомствам. Однако даже на предприятиях он еще превышал в основных
звеньях 50-60, а то и 70% и составлял не менее 40% в высших, т.е. в тех, которые в первую очередь заполнялись "выдвиженцами".
Кроме того, общий процент рабочих сильно завышен из-за того, что в число обследованных включены мастера и десятники, т.е. те
должности, на которых старые специалисты в советское время никогда и не работали (неудивительно, что там рабочих более 80%).
Так как эта категория самая многочисленная, то, естественно, сильно влияет на итоговые цифры. Всего же процент рабочих в
аппарате составлял 30,5% (262,5 тыс. из общего числа 861,4 тыс. чел.), крестьян, очевидно, несколько меньше, так как среди
выдвиженцев их было только 10,3%. Так что старая интеллигенция по-прежнему составляла не менее половины всех служащих. Из
специалистов с высшим образованием рабочих при этом было всего 11,3%, со средним специальным - 21,7%, хотя 45,2% специалистов
с высшим и 55,7% со средним специальным образованием окончили учебные заведения в годы 1-й пятилетки, процент рабочих среди
таких составил 18,8 и 26,5% соответственно.
Из таблиц хорошо видно, насколько интенсивно шло выдвижение за годы пятилетки: именно в эти годы оставили работу и стали
служащими 53,6% всех "выдвинутых" рабочих. "Выдвиженцев" ставили обычно на директорские посты, где их главной задачей было
проведение линии партии. Среди директоров 53 металлургических, 160 машиностроительных и 167 прочих заводов и 115 заведующих
шахтами - всего 495 чел., 358 (72,4%) до 1917 г. были рабочими, 52 (10,9%) - учащимися, 2 - профессиональными революционерами. В
1918-1921 гг. 235 из них (47,5%) служили в армии, 84 (17%) были рабочими и 124 (25%) находились на руководящей работе. Из
главных инженеров и техноруков в возрасте 40 лет и старше на руководящей работе до 1917 г. были 40%, а в 1918-1921 гг.
– 70%. Что
касается учреждений и ведомств, то в их аппарате рабочие по-прежнему составляли меньшинство. Даже в высшей руководящей
категории их было в среднем меньше 20%, а среди основных категорий специалистов - в среднем менее 15%. Здесь выходцы из
старого образованного слоя продолжали играть ведущую роль, составляя не менее 60-70%, причем в некоторых ведомствах - до 70-
80%, а кое-где в высшем руководстве - почти до 100%. Так что к этому времени (хотя советские авторы с удовлетворением замечали,