Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки
Шрифт:
Из стрелковой секции я ушел и стал заниматься плаванием. Тут у меня уже вполне приличные результаты были – сказалось мое феодосийское детство. Вошел я не только в институтскую команду, но и в студенческую сборную Москвы. Коронный номер был у меня 200 метров брасом. Плавал все пять лет учебы в институте, участвовал даже во всесоюзных студенческих соревнованиях страны. Плавать брасом я научил и дочь, и всех своих внуков. В молодости с дочерью в море на пять-шесть километров заплывали. Больше всего и дольше всего я занимался автомобилем. И как профессионал, и как любитель. В юности включили меня в команду шоссейников в спортивное общество «Торпедо», там хотя я и не брал на соревнованиях призовых мест, но всегда входил в число мест зачетных – «надежным товарищем» был. Автоспорт дал мне навыки безаварийной езды: больше полувека за рулем – и ни одной аварии!
Институтская жизнь завершилась свадьбой. Пять лет ухаживал! И цветы дарил, и стихи писал, фотопортреты
Окончил я институт и получил по распределению должность учителя русского языка и литературы в 135-ю московскую школу. Глубоко убежден в справедливости и эффективности обязательного распределения на работу выпускников университетов, институтов (в современной России – бюджетников). Государство за народные деньги обучило тебя, дало профессию, так и отработай на государственные нужды хотя бы три года! Было бы еще правильнее, как в некоторых образовательных системах в мире, чтобы диплом вручали не сразу же после окончания вуза, а после нескольких лет работы по специальности. По данным достоверной статистики, от 45 до 77 % всех выпускников (в зависимости от сферы деятельности) работает не по профессии, полученной в вузе! Это происходит и в силу объективных причин – нет работы по специальности, но чаще всего причин сугубо субъективных. Родители протолкнули на перспективную, хотя и не твою по профессии работу, разочаровался в профессии, которая в дипломе стоит, сам устроился на непыльной, выгодной работе и т. д. Вот в данном случае и не стоит диплом выдавать. Необходимы другие знания – поступай заново в университет на платной основе и учись.
Сам я, каюсь, отработал в школе менее двух лет. Так мало не потому, что бежал из нее, а в силу как раз «государственной необходимости», о чем расскажу позднее. Работа же учителем мне нравилась, несмотря на первую мою зарплату в 75 рублей. Хороший коллектив, хорошие школьники. Я с ними быстро подружился. Молодой был, энергичный, опять же «почетное» звание имел – «Турист СССР». Водил свой класс в театры, музеи, а потом решился на большой поход из Москвы до Ясной Поляны, поскольку, как говорят специалисты, так и сам Лев Николаевич хаживал. И пошли. Маршрут был такой: доехали на электричке до Серпухова, вышли к Оке и пошли по берегу до городка Алексино в Тульской области, а там уж и до Ясной Поляны. Дня три шли. Ночевали в палатках, варили суп из утки, которую в деревне купили, пели песни у костра. Красота! Из Ясной Поляны дошли до Тулы и поселились на ночь в местной школе. В физкультурном зале легли на маты и только заснули, как нас разбудили. Нарядные, в торжественных одеждах, веселые ребята из школы праздновали там свой выпускной вечер, узнали, что в школе ночуют москвичи, и решили пригласить их на свой бал. Встали мои ребятки – прожженные кеды, грязные шаровары, всклокоченные немытые волосы. Но глаза горят, просят меня разрешить. Я разрешил, конечно, и пошли они на бал, и закрутились в танцах диковинные пары отутюженных хозяев и диких туристов. Вечер этот до сих пор вспоминается, а путешествие наше мы потом в школьный спектакль воплотили.
Поехали мы поездом и на экскурсию в Ленинград. Там тоже в школе остановились, весь город обошли, в музеях побывали и обратно самолетом в Москву возвратились. И ребята, и я, их классный руководитель, впервые самолетом летели. Так и жила школа в начале шестидесятых годов. Общаясь с сегодняшними четырнадцатилетними сверстниками подростков того времени, убедился я, что не могут они понять, как это можно жить полноценной жизнью, весело, разнообразно, творчески без мобильников, смартфонов, планшетов, «Одноклассников» и прочих прелестей интернета. Я не только не противник интернета, но и яростный его поклонник. Единственное, что меня угнетает, – это убежденность современной молодежи в том, что без него нет жизни.
В чем же, как заявлено в названии главы, уникальность класса, где я был классным руководителем? В его учителях русского языка и литературы. В восьмом классе это был я. Конечно, совсем я не уникален. И все же уже в эти молодые годы хотя и нечасто, но печатался я в центральных газетах, готовил репортажи по телевидению, стал членом Союза журналистов (это была очень почетная организация) и прямо с учительской должности стал руководить комсомолом центрального района Москвы. Но истинная уникальность была в том, что мне на смену учителем в 9-м классе по моей рекомендации пришел настоящий поэт – Александр Аронов, тот самый, кто написал известные стихи «Остановиться, оглянуться», «Гетто, 1943 год», слова песни «Если у вас нету тети» и многие другие.
С Ароновым мы учились в одном институте. Он был на два курса старше меня, но нас подружила любовь к поэзии, публикации в институтской многотиражке, общительность характера и некая склонность к авантюрам. В студенческие годы вышел в печати (уже не помню, кто, когда и почему его издал) скромный сборничек под названием «Молодые о молодых». Интересна его идея: молодые критики пишут о молодых поэтах. Я опубликовал в нем статью о самых первых публикациях стихов А. Вознесенского, которые просто потрясли меня. Вот Аронов и предложил интересную идею: он выступает со своими стихами, а я как критик рассказываю о современной поэзии, отвечаю на вопросы. Где выступать? В наше время было множество районных, заводских, сельских и прочих Домов культуры, различных Народных университетов культуры. В них выходили Устные журналы, проводились поэтические вечера, встречи с интересными людьми и т. д. и т. п. Мы туда и втиснулись. С трудом, но давали нам иногда выступить. Деньги, конечно, небольшие, по 7–10 рублей на брата, но при наших стипендиях – подмога. Да и потом, это же так увлекательно – выступать в молодые годы перед благожелательной аудиторией! С тех пор, кстати, в мою память врезалась простая, но очень точная поэтическая строчка Аронова, которую до сих пор не могу найти в сборниках его стихов: «А все-таки дом, какой ни есть, // А все-таки дом, прийти и сесть».
Конечно, это хорошо, когда литературу в школе преподает поэт, но этого явно недостаточно для профессии учителя. И пришли ко мне уже в райком комсомола мои ученики и стали жаловаться, что хотя и здорово, что Александр Яковлевич на уроках стихи читает, о поэзии говорит, но им надо еще учиться и сочинения писать, и экзамены сдавать. Я не знаю, сам ли ушел Аронов из школы или его попросили, но уже в 10-м классе у них был новый учитель литературы. И это был Юлий Ким! Да, именно он – широко известный, талантливейший наш поэт, бард, композитор, драматург, сценарист. Но ко всему прочему он еще был и прекрасным педагогом, класс его полюбил, и он отлично подготовил ребят ко всем экзаменам. На выпускном вечере так и сидели мы – три литератора разного уровня – учителя одного класса. Ну разве не уникальна история класса?
В силу каких же обстоятельств я был вынужден оставить школу? Поскольку, как об этом уже писал, был я достаточно активным учителем, меня стали приглашать на различного рода педагогические районные совещания, конференции. На одном из них присутствовал один из секретарей райкома партии. Понравилось ему мое выступление, запомнил он меня. А в это время райком партии активно искал секретаря райкома комсомола и долго не мог найти, чему есть объяснение.
Дело в том, что район этот – Свердловский – был в Москве совершенно особый. Всего Москва в то время была поделена на 17 административных районов. Свердловский, находящийся в самом центре столицы, внутри Садового кольца, выделялся среди них тем, что, во-первых, в нем располагалась вся власть страны – ЦК КПСС, Кремль, Верховный Совет, ведущие министерства и т. д. Во-вторых, практически не было в нем промышленности, и в-третьих, в его границах сосредоточен был весь цвет московской (всесоюзной!) культуры – Большой театр, Малый театр, Театр оперы и балета имени Станиславского и Немировича-Данченко, Центральный детский, «Ленком», Госцирк и т. д. Десятки театров и ведущих учреждений культуры плюс крупнейшие издательства, газета «Известия» и, как мы шутили, «гигант промышленности» – завод авторучек (по-моему, меньше 100 рабочих). Конечно, трудно было найти руководство, в том числе и комсомольское, на этот район. Очень он уж специфический.
В 60-е годы первым секретарем Свердловского райкома партии был Иванов Георгий Александрович. Актер по профессии, работал в театрах имени Вахтангова, Сатиры. Актером был, видно, не особо выдающимся, а попросту говоря, просто слабым, но зато вскоре стал хорошим парторгом театра. Пошел далее по партийной линии и в результате возглавил специфический по наличию в нем творческих учреждений Свердловский район столицы. Впоследствии Г.А. Иванов был руководителем Центрального телевидения страны, затем директором Большого театра. Мне пришлось почти десять лет работать под непосредственным руководством Георгия Александровича. Думаю, будет интересным сказать несколько слов о нем, чтобы лучше понять, какими же были партийные руководители в советское время.