Interzone
Шрифт:
— А разве Джеймса там нет? Там должен быть мой представитель! Монтгомери! Джеймс Монтгомери!
— Он тут…
— Тогда зачем вы меня беспокоите?
— Мы не получили бумаги, подтверждающие статус Джеймса Монтгомери. Поймите, это правила безопасности. Я — главный инженер проекта, и за все время вы работали только с моим начальством и Гарри — инженером по подрыву. Со мной — ни разу. Сейчас выясняется, что у нас нет бумаги о личности Джеймса и допуске его к сносу. Поэтому я напрямую вам звоню…
— Я понял-понял вас! — Опять
— Мистер Эрбергер! Мистер Эрбергер! — Тараторю в трубку. — Вы можете сделать повторное разрешение позже! Мы также перероем свои бумаги, но время не ждет. И надо начинать делать подрыв. Давайте сделаем так! Чтобы не вам и нам не налететь на штрафы, мы сделаем вид, что вы были на подрыве. А если не найдем документа, мы сделаем его прошедшим числом. Хорошо? Скажите, мы можем доверять Монтгомери?
— Конечно! — Эрбергер сказал так, будто лопнул пакет мне в трубку.
— Тогда мы начнем снос без вас, где ответственное лицо будет указан Монтгомери.
— Хорошо.
Мы прощаемся. Я кошусь на Джеймса. Он делает вид, что изучает документы, подсунутые Гарри, пока я говорила с Эрбергером.
— Надо позвонить Кристине в офис, чтобы все проверила.
— В последний раз я видел эту бумагу в руках вашего напарника.
Я молчу, хотя давно поняла, что реально бумага могла быть у Брэндона. Но это обнаружится лишь позже, когда мы сделаем работу и нам придется собирать вещи в его номере.
— Изабель. — Внезапно произносит Джеймс имя из моего сна.
Внутри скручивает всё узлом, что не могу вздохнуть. Я пытаюсь удержать под контролем свое выражение лица, чтобы не выдать удивление и страх.
— Изабель… Это ведь кофейня в квартале отсюда? Никогда там не был. Все мимо проезжаю и смотрю на нее. — Он кивает на мой стаканчик с кофе, где написано название заведения.
Сердце делает кульбит, и я возвращаюсь в реальность. Ноги неприятно начинают покалывать от пережитого страха.
— Да. Мы там купили хот-доги и кофе. Советую…
Кэтрин
Вместе с темнотой приходит холод. Тот самый, первобытный. Отголосок вечной мерзлоты, пришедшей к нам из космоса, заставляющей задуматься, что солнце, которое ученые обидно назвали белым карликом, дало нам жизнь. Джеймс стоит рядом со мной и смотрит на здание. Сзади нас горят установленные фонари, выхватывая всю площадь подрыва. Мы вдалеке, у самого края площадки, чтобы пылью и осколками не задело. В руках респираторы и очки. Всё рассчитано до секунды и метра. Мой «пациент» замер в ожидания смерти. Провода оплетают его, будто паутина — детонирующие шнуры на основе пентаэритритол тетранитрата. Динамит под монтажной пеной ждет искры. Взвывает сирена. Мы напряженно смотрим на здание. Мне начинает мерещиться блеск в одном из окон.
Начинается отчет.
10…
Я вглядываюсь в черноту второго этажа.
9…
Снова
8…
— Ты это видишь?
— Что?
7…
— Там что-то есть! Этого не было.
6…
Гарри смотрит в бинокль.
5…
4…
— Стоп сигнал! Стоп сигнал! — Орет он в рацию Дауду, который должен нажать на кнопку в паре метров от нас, и отключается отсчет.
— В здании человек! Человек!
Мы с Джеймсом и бригадой удивленно оглядываемся. Мы проверяли! Все семеро тут. Я хватаю бинокль, висящий на шее Гарри, смотрю в окна и замираю в ужасе: кто-то стоит и машет нам из окна!
— Какого хера? Вы как проверяли? Кто это? — Орет Гарри бригаде за нашими спинами, осознавая, что только что чуть не нажал на кнопку.
Слева к нам бежит Дауд, забыв про свой вес. Гарри, грязно ругаясь, начинает кричать ему, что в здание проник человек.
Я срываюсь мимо них, ничего не говоря, и несусь в школу. На половине пути оживает рация в кармане: «Китти! Китти! Куда ты бежишь? Сдурела? Остановите ее!»
Через мгновение я у порога, за мной слышатся бегущие шаги и крик «Подожди!». Открыв дверь, я моментально окунаюсь в космическую поглощающую черноту и липкий холод старого здания.
— Гарри! Я в здании! — Запыхавшись, выдавливаю из себя в рацию. В голове стучит пульс, легкие горят от пробежки. Следом за мной дверь с грохотом открывается и включается фонарик, ослепив на мгновение. К удивлению, это Джеймс, а не кто-то из бригады.
— Эй! Вы где? — Орет он, задрав голову, что тени четко очерчивают его длинную шею с острым кадыком. — Эй!
Я ору вместе с ним, слушая, как мой голос отражается от стен.
— Он был на втором этаже…
Луч фонаря мечется по полу.
— Осторожно! Не заденьте провода! — Предупреждаю, жалея, что фонарик только у Джеймса.
Он смело идет к лестнице. По полу, будто жилы, тянутся наши детонирующие шнуры, начиненные взрывчаткой.
— Он был на втором этаже справа. — Джеймс кивает и тут же снова кричит незнакомцу. Мои глаза привыкли к темноте и уже различают предметы. Главное — шнуры! Не задеть бы! Иначе подрыв не получится, если отойдет хоть один контакт.
У меня в руке оживает рация. Шорох белого шума звучит зловеще.
— Гарри! Гарри!
— Китти!.. Ки… Гр. Хрр… Кто… Здесь…
Я не понимаю, что случилось с рацией. Может батарейки садятся? Да какая разница! Сейчас вытащим придурка из здания и взорвем.
Мы поднимаемся на второй этаж. Я указываю куда. Адреналин зашкаливает. Чернота вокруг, лишь только луч от фонаря, шарящий по полу и выхватывающий шнуры, осколки штукатурки и кирпичей.
— Осторожней! — Шепчет Джеймс, вызвав волну мурашек.
— Эй! Вы где? Вы знаете, что здание взрывается? Вы не слышали сирены и отсчета? — Ору от злости, высматривая в темноте коридора хотя бы какое-то шевеление и прислушиваясь к звукам.