Интро Канарейки
Шрифт:
Сворачиваем в центральный зал. В нем обычно собирали потенциальных покупателей, и демонстрировали сирот, как скот на продажу. За тонкими стенами уже слышны знакомые голоса. На входе нас встречает некий парень, почтительно кивает Господину, и даёт короткий отчёт.
— Здравствуйте. Я собрал девушек здесь, полагая, что необходимо сделать официальное заявление. После сможем обсудить дальнейшие планы по реставрации помещения.
— Хорошо, Андрей. Ты тоже должен присутствовать. То, что будем обсуждать, касается и тебя.
— Конечно. Пройдемте.
— Канарейка, постой пока здесь. Я объявлю о твоём
— Всё нормально. Просто будет правильнее, если о дальнейших планах они изначально услышат от меня. Это позволит им расслабиться, успокоиться. Девушки переживают, не зная, кто их новый владелец. Потом у тебя будет время с ними пообщаться.
Конечно, я понимаю это и сама. Сразу показаться перед сестрами по несчастью- вызовет ещё большее замешательство. Что ж, это возможность и самой услышать о планах Господина на приют. Со стороны.
По обыкновению статная походка, спокойный, сильный взгляд. Он появляется перед толпой напуганных от неведения сирот, ждущих, как ими распорядиться новый хозяин. Надеюсь, я могу на вас рассчитывать…
— Добрый день. Меня зовут Никита Александрович. Три дня назад Валерий любезно переписал документы на моё имя. Приют, и вы все, теперь под моей опекой.
Девушки, ещё секунду назад шептавшиеся между собой, направили взгляды на него. Человека, от которого зависит судьба каждой. Даже отсюда, с бокового прохода, я могу понять чувства каждой из них. Я сама такая же. И этот властный, размеренный тон, подходит под ситуацию как нельзя лучше! Вся сущность мужчины, названного моим Господином, источает надёжность, рассудительность. Полная противоположность предшественнику. Как же мне хочется верить, что он не разочарует их ожидания…
— Насчёт содержания и условий жизни можете не беспокоиться. Я обеспечу приют всем необходимым для вашего комфорта. Об остальном… Думаю, имеет смысл сказать о главном. Не я буду вашим непосредственным владельцем, только на бумаге. Всеми делами безродных, проживающих в этом месте, будет заниматься моё доверенное лицо. Именно она, по факту, является для вас Хозяйкой. Надеюсь, несмотря на её недавнее положение, вы будете осознавать разницу между той, кем она была, и той, кем стала теперь. Помогать ей во всем будет Андрей Романович, с которым вы уже знакомы. И так, встречайте, ваша управляющая!
Вот теперь, мне действительно стало страшно. Как девочки, того же статуса, что и я, воспримут такой поворот?
Неожиданное качество
Никита
Она выходит… Не спеша, растерянно, совершенно иначе, чем на сцену перед выступлением. Видно, как сильно нервничает, перебирает пальцы, ели дышит, даже взгляд боится перевести в зал… Другое дело, реакция самого зала. Девушки, все, как одна, уставились на появившуюся рядом Канарейку с нескрываемым удивлением…эти оторопевшие, широко распахнутые, глаза, приоткрытые рты, полная тишина… Ощущаю необходимость прервать общественный ступор.
— Вы знакомы с Канарейкой. Раньше она была одной из вас. Теперь, по воле обстоятельств, эта девушка принадлежит мне. А я, в свою очередь, доверяю вас ей. Надеюсь на вашу рассудительность. Немного позже
— Я не хочу быть собственностью этой твари! — зазвучал дерзкий голос из зала… Всматриваюсь в ряды безродных, пытаясь обнаружить ошалелую борзую. Она же объявила себя сама, поднявшись с места, демонстративно фыркая в нашу сторону.
— Ты. Подойди сюда! — указал ей на свою территорию. Сирота, или нет, но чёртова дрянь должна знать своё место! Никто не смеет оскорблять мою девочку, тем более, на моих глазах… Да и кто позволял высказывать свои недовольства? Канарейка сжала мою руку… Сильно, отчаянно. Обернулся. Цепкий, молящий взгляд малышки безмолвно просил спустить этой бесстрашной фурии опрометчивый поступок. Но, я всё же переспросил…
— И как ты хочешь поступить? Если оставишь всё, как есть, я не смогу доверить тебе приют. Управление не терпит бесхарактерности.
— Я сама с этим разберусь…
Ну-ну, самому интересно, как она выпутается с такой ситуации. На сцену как-раз поднимается фривольная безродная, и я делаю шаг назад, позволяя Канарейке продемонстрировать свои умения.
— Седьмая, давно не виделись! Может объяснишь, откуда такая агрессия? — голос ровный, мягкий, но уверенный. Девочка обдумывает каждое слово, это видно по сосредоточенному взгляду… Но, вместо того, чтобы дать ответ, короткостриженная дрянь подлетела к Канарейке, яростно зыркнула, и замахнулась открытой ладонью, пытаясь влепить пощёчину… Хорошо, я был рядом, и успел перехватить руку в замахе. Крепко сжал её, до боли. Ощутил, как на лице заиграли желваки, глаза налились кровью, пальцы, как железом, сковали худощавую, болезненно-бледную женскую кисть. И какого-то мгновения не хватило, чтобы окончательно выйти из себя… Но, меня снова остановили. Второй раз за сегодняшний день.
Канарейка мягко коснулась выступивших на руке вен, нежно провела по ним, возвращая меня с цепкой хватки ярости в реальность. Такая дерзкая до теперь девчонка скорчилась, осеклась и присела, опустив перепуганный взгляд. В зале было тихо, никто не решился встревать. Видимо, я проучил единственную бунтовщицу этого приюта…
— Никогда! Слышишь меня? Не смей ни то, чтобы замахиваться на неё, а даже просто неуважительно смотреть! Ты поняла меня? Я пока добр, чрезмерно добр… Но ещё одна такая выходка, и тебя продадут в самый дешёвый бордель на окраине! Думаю, не стоит объяснять, чем это для тебя кончится?
Она зарыдала… С мутных глаз хлынули истеричные потоки слёз. Я отпустил её, и указал Канарейке на своё место, предлагая ей поменяться ролями. Она подошла к рыдающей, обхватившей колени, безродной, и подала ей руку. Но та не приняла помощь, и сама поднялась на ноги.
— Объясни, с чего ты так поступаешь?
— Ты ещё спрашиваешь?! Нет, дело не в том, что такая же безродная, как мы, будет теперь решать наши судьбы… Это меня не особо волнует. Плевать, кто, где, и при каких обстоятельствах, пока мы те, кто есть, нами будут помыкать, как заблагорассудится. Так какая разница? Дело в Одиннадцатой… Где ты была, когда тот подонок её убивал?! Когда он избивал, калечил и насиловал Тринадцатую, а твоя названая сестра вступилась за неё, переняв весь удар на себя?!