Интро Канарейки
Шрифт:
Овации не умолкали, пока характерный звук выстрела не приковал внимание зала к самому дальнему столику. Моментально переключаясь с восторга на панику, перевожу взгляд к месту происшествия. Хозяин… В его руке пистолет… Он держит за волосы некого мужчину, лоб которого продырявила пуля… Лицо ещё теплого мертвеца заливает кровь… Руки Господина заливает кровь… А на красивом и таком родном лице красуется довольная ухмылка… Мне судорожно недостает кислорода. Падаю на сцену и захожусь в истерических всхлипах, не успевая между ними дышать. Тело трясет, а я не могу отвести взгляд от этой ухмылки…
— Это была Канарейка, леди и джентльмены! Надеюсь, я вам не сильно помешал? — он поднял со столика убитого салфетку и брезгливо
Его голос, как всегда, спокоен. А мне вдруг подумалось, что на моих глазах безжалостно убил другого человека совсем не Господин, а настоящий дикий Зверь…
Недосягаемая цель
Кирилл
Это какое-то помешательство… С момента, как мне посчастливилось увидеть ее… Услышать голос, по воле самих небес дарованный земле… Ощутить энергию, пламенную силу невинной, чувственной, но непоколебимой души… И я лишился сна, аппетита, близкого друга, и желания общаться с кем-либо вообще, кроме нее. Единственное, что приобрел взамен- вдохновение… Я хватаюсь за ручку и нотную тетрадь в любую свободную минутку! Идеи, композиции, сюжеты бьют в голове фонтаном! Стоит лишь вообразить, что мои песни поёт она… Одно из своих творений всё же смог донести. Воля случая… кто бы мог подумать, что глава мафии, бандит и безжалостный убийца будет баловать свою новую куклу музыкальными инструментами? И грёзы стали приобретать оттенки реальности… Неужели, действительно услышу, как она поёт то, что создал для неё я?
Да, это наваждение! И я сумасшедший! Канарейка не моя, и Никита дал понять, что моей не будет…Но, я всегда был помешан на том, что по-настоящему меня волнует. А эта певчая птичка стала моей одержимостью… Даже понимая, что прежний товарищ никогда не спустит мне это с рук, отправил ей в подарок фортепиано. Ведь он, потеряв самообладание после нашей встречи, так и забыл, зачем приходил. А девочка осталась без инструмента, который ей необходим, как воздух…
Самое ужасное, что я осознаю… Её место не с ним! Она не просто красивая сирота. Не просто талантливая певица! Да я не знаю ни одной европейской сцены, которая была бы достойна Канарейки! А забрать ее в единоличное пользование- и вовсе не мыслимо! Нет, я должен что-то сделать! Забрать, похитить, увезти… Только, как? Хорошо хотя бы, смогу ее увидеть. С нашей встречи в торговом центре до этого дня я считал секунды. Часы тянулись вечность! И вот, наконец, настал этот день…
Утро казалось необыкновенно красивым, зимнее солнце-теплым. Даже привычное эспрессо без сахара играло необычно-сладко, с еле уловимой горечью. Идеально! Сегодня все должно быть идеально! Взбодрился под контрастным душем, одел свой лучший костюм от Armani. До вечера целая вечность, и дел ещё невпроворот. Но, хочу быть готовым. Выхожу на террасу, вдыхаю зимнюю свежесть на полные лёгкие… Хорошо! Сажусь за руль Mercedes Benz, зажимаю педаль газа. Скорость дополняет новыми красками и без того яркую реальность…
Пытаюсь на время забыться, чтобы вникать в прослушивание на должном уровне. Девицы, пришедшие на студию по рекомендациям знакомых, лишь разочаровывали. Резали слух фальшивым звучанием, не тянули ноты, сбивались. Или… Возможно, всё было не так и плохо, но единожды услышав Канарейку — обычный земной голос кажется тусклым, а исполнение- неумелым. Потому и слушал, лишь бы считалось, каждую секунду поглядывая на часы, и отвечая всем банальной фразой:
— Мы вам перезвоним. — Надеюсь, они понимают, что звонить им никто не собирается. Кое-как время наконец-то приблизилось к вечеру. Как офисный работник, ждавший окончания смены в вечер пятницы, бросился на выход, только за дверь вышла последняя расфуфыренная манекенщица, в которой таланта ни на грош. Зато полно амбиций. Забежал в соседнюю лавку с цветами,
Снова за руль, снова трасса. Пятнадцать минут- и я у небольшого ресторана, собственности Никиты, куда он обычно созывал "друзей". Вхожу в привычно пафосный холл. Сдаю пальто в гардероб лестно-улыбчивой прислуге. Забираю со стойки букет лилий, и иду к главному входу в центральный зал. Не успеваю перешагнуть коридор, как натыкаюсь на хозяина вечера, наблюдавшего за мной с притворно-равнодушным выражением.
— Ну, здравствуй, Друг. — Этот акцент на отведенной роли дал понять, что мне не слишком рады. Плевать… Я здесь не для того, чтобы налаживать старые связи!
— Привет.
— Гляжу, ты подготовился? — он взглядом указал на букет, изобразив подобие улыбки.
— Ты же меня знаешь. Не могу игнорировать талант. Этот жест-обычное дело, когда идёшь на выступление начинающей певицы. — Пытаюсь изобразить непринуждённость, но больше эта игра глаз походит на эмоциональную борьбу, в которой пытаюсь не проиграть, по мере своих возможностей.
— Ну-ну, порадуй Мою малышку… — сжимаю руки так, что стебли ранимых бутонов хрустят между пальцев. Выдыхаю, пытаясь успокоиться. Сдержанно улыбаюсь…
— Не покажешь, где мой столик?
Никита свистнул проходящей неподалеку официантке, та среагировала моментально. Через секунду стояла рядом, нервно сглатывая, но при этом не теряя вежливого выражения.
— Чем могу помочь?
— Проводи Кирилла Домбровского к его столику. Потом принеси за двенадцатый виски со льдом.
— Конечно, сейчас все сделаю. Пожалуйста, пройдемте за мной… — девушка указала на место, расположенное прямо перед сценой. Я радостно зашагал, вторя её такту, обескураженный щедростью Никиты, позволившего мне находиться от Канарейки на таком незначительном расстоянии. Расположился, лилии положил на соседнее сидение, чтобы подольше сохранить эффект сюрприза. Заказал ром и фрукты, чтобы скоротать время до главного события…
Сижу, попивая согревающий горло напиток, обогащая горечь послевкусия сладким соком винограда. На фоне играют какие-то ненавязчивые песни, смешки и беседы за соседними столиками разбавляют приторность бесконечного ожидания… И вот, наконец, где-то позади, слышится твердый тембр Никиты, весьма характерно оповещающий о выходе Канарейки. Она появляется на сцене… Мягкая, уверенная походка… Стройный силуэт, подчёркнутый великолепным вечерним нарядом…Ровная, гордая осанка… Черный шелк волос волнистыми прядями спадает по открытым плечам. Пышная, высокая грудь вздымается в такт дыханию. И… глубокие глаза, завораживающие, волнующие… Скрывающие в своей бездне темень и рассвет одновременно. Садится за фортепиано и касается клавиш, вдыхая жизнь в созданную мной композицию… Сердце часто бьётся, зрачки расширились, как у наркомана после дозы. Слежу за каждым жестом, за каждой отданной в зал эмоцией. Мысленно подпеваю… Сейчас начнется вступление. Первые слова…
Две птички сидели на ветках
Одна другой прошептала…
Нет, это не моя песня! Вслушиваюсь дальше… Музыка та, смысл слов отличается. Она взяла уровень выше, посягнула на то, что не затронул бы слабый человек, вроде меня. И судьба двух птиц, безвольных, но преданных друг-другу, задевала душу гораздо больше, чем слащавые тексты о любви. Да, в другой реальности, эти уста должны были бы доносить до слушателей красноречивые, романтические оды. Она была бы создана для любви, для воздыхания. Женщина, рождённая разбивать сердца… Но, в этом мире её волнует иное… В этом мире, где сироты изгаляются, лишь бы выжить, последнее, о чем переживает Канарейка- это взаимная симпатия. Я глупец, если пытался донести свои чувства? Конечно… Она понимает лучше меня, что ей не выбирать свою судьбу. Последние аккорды…