Интро Канарейки
Шрифт:
Она заерзала, и я отстранился, не желая отгонять сон… Ещё рано, поспи, девочка…Моя хорошая, отдохни, после всего, что на тебя навалилось… Где-то под ворохом второпях сброшенной на пол одежды завибрировал телефон… Вот чёрт! Не нужно… Не отрывай меня от этого удовольствия! Проклятый гаджет не унимается, и я сдаюсь на его милость, покидая малышку, нежащуюся в сладких грёзах.
Вышел на балкон, попутно застегивая молнию на брюках. Обнаженный торс окутало холодным зимним воздухом. Обдав сигарету жаром, принял вызов, даже не посмотрев, кто додумался звонить в такую рань… Такой наглец среди моих знакомых только один, и он ещё тот любитель поспать подольше. Значит, этот звонок имеет вескую причину…
— Что стряслось, Дима?
— Какого
— Да что такое? — крикнул в недоумении от его повышенного тона. Раз он так со мной заговорил- дрянь дело, стоит ждать беды!
— Самсонов в городе! Сука, я этого дерьма не предусмотрел… Ублюдок два года не появлялся! Как быть, Никита?! За твоей головой с минуты на минуту объявят охоту!
Вот же чёрт! Однажды мы подмяли под себя его ребят, вместе с товаром и нажитыми финансами. Не просто так, конечно. Дерьмо человек, здесь ничего не попишешь. Наркоту толкал даже детям, прессовал малый бизнес, требуя долю за неприкосновенность, а его барыг и шлюх часто находили расфасованными по пакетам в мусорных баках. Так что о своем решении не жалел ни разу. Шурик выехал за границу, и год о нем не было вестей… Стоило грохнуть тварь ещё тогда! Но… За это время он успел обзавестись связями. Совсем нешуточными! Его мозгов недостаточно, чтобы понять — этих людей заботит собственная выгода. И только! Ни положение Самсонова, ни, собственно, сама жизнь этой ничтожной гиены, их не будет интересовать, когда с него выжмут всё, что можно! Скорее, они сами его грохнут, чтобы не оставлять свидетелей, сразу после меня… Так что, для него лучше было бы иметь врага в моём лице, чем в их.
— Назнач встречу на завтрашний вечер. Поговорим напрямую, как обстоят дела. Сейчас поездим по ребятам, подберём толковых. Возьмём с собой нескольких человек. С тобой увидимся через пол часа, на перекрестке седьмой и центральной.
— Ага, и успокоительное прихвати! Нервы ни к черту!
— Прихвачу, виски прихвачу… Если все пойдет по наклонной, хоть сдыхать веселее будет!
Какая ирония… В этой правде есть доля шутки, а не наоборот!
Канарейка
Проснулась, но не обнаружила Никиту рядом… Даже мысленно произносить его имя настолько приятно, что по телу пробежали мурашки, а уголки губ приподнялись в улыбке. О том, как сказала это вслух, даже вспоминать волнительно. Шепчу "Никита" про себя, чуть ли не распевая каждую букву, сразу становлюсь пунцовой, и по-девичьи сжимаюсь в клубок, обхватив руками подушку. Столько радостных эмоций, накативших одновременно, не оставляют места горю и переживаниям… Постель ещё пахнет им, я ощущаю не совсем остывшее тепло его жаркого тела на простынях. И слышу, как он что-то громко обсуждает на балконе по телефону. Радость, что Господин не ушёл, смешалась с лёгкой тревогой… Уж очень взволнованный у него тон! Спустя несколько минут разговор прекращается, и полуголый мужчина заходит обратно в спальню, а вместе с ним аромат морозного утра смешанного с сигаретным дымом… Всё беспокойство отступает на второй план, и я ласково улыбаюсь, смотрю в ожидании, почти с вызовом, кокетливо, зазывая его к себе. Гибко потягиваюсь, выпрямляя ножку, оголенную до бедра, спускаю одеяло ниже ключиц… Никита стал идти в мою сторону, как и хотела. Ну вот, сейчас я снова испытаю эту ласку, это животное удовольствие, нежность любимого мужчины… Но, приблизился он как-то отстраненно, потерянно, поцеловал меня в висок, и проговорил, скитаясь обеспокоенным взглядом по окну.
— Малышка, мне нужно срочно отъехать. В приют поедешь с Андреем, а потом сразу возвращайся домой. Ужинай и спать ложись без меня, я буду поздно…
И, после этих слов, на миг забытое беспокойство переросло в цунами терзающих мыслей!
Скрытая взаимность
Никита
Набросил куртку и второпях спустился вниз, не успев даже выпить кофе. Возле ворот уже
— Как бегает? Справляется с погодой?
— Да не жалуюсь… — пошлепал ладонью по водительской дверце, и груда снега, налипшая над стеклом, отпала вниз, с хрустом приземлившись в ближайший сугроб. — Малышка со мной уже столько лет, что стала мне словно родная. Я купил её со второго аванса, помните?
— Да помню… — Затянулся дымящей смолой и ещё раз прошёлся глазами по старенькой Ауди, припорошенной снежными хлопьями. Сунул руку в карман, и выудил из него связку ключей. Снял один, и протянул удивлённому Андрею. — Вот, это от серого мерса.
— Зачем?! — парень аж попятился, не понимая причину такой внезапной щедрости. — У меня есть! Старенькая, но на ходу. Это… Я не могу принять!
— Избавь меня от сопливой скромности, пожалуйста. — устало дал вполне однозначное указание, после которого он обречённо вздохнул, но без возражений взял ключ.
— Вас понял, Никита Александрович.
— Вот и славно. Тебе кататься с Канарейкой, безопасность- превыше всего! Документы на тебе… И, ещё кое-что… — посмотрел со всей серьезностью, насторожив тем самым собеседника. — Я составил завещание… Вот, держи…
Передал файл, и Андрей, крепко сжав его в руках, окинул меня подозрительным взглядом. Затем бегло пробежался по тексту, и подкурил ещё одну сигарету.
— Что это значит?!
— Не задавай лишних вопросов. Заедешь к моему нотариусу, как отвезешь Канарейку домой. Пусть оформит всё, как нужно. Он поймет, что к чему. Мои подписи уже стоят, остались его, ну и печать. Девочке ничего не говори… Пусть даром не нервничает.
— И это всё, что вы можете сказать?!
— А что ты хочешь услышать? У меня появились кое-какие проблемы. Бумаги для перестраховки… Сейчас, в конце концов, каждый второй имеет завещание!
— Но Вы- не каждый второй! За всё время службы это первый раз, когда в вашем голосе слышится сомнение…
— Да нет, парень, я не сомневаюсь. А завещание… Просто теперь в моих руках судьба одной маленькой, беззащитной птички, будущее которой всецело зависит от осмысленности моих решений…
Он снова прошёлся по содержимому, и перевел любопытный взгляд на меня.
— Значит, случись что с вами, Канарейка не просто станет свободной, но и прилично богатой… На ней недвижимость, легальный бизнес, банковские счета…
— Обрати внимание, не совсем на ней… На её имя, обозначенное в документах. А документы станут действительными лишь тогда, когда и завещание. Сейчас это всего-лишь вероятность.
— Да, но вы действительно цените эту девушку. Заботитесь, оберегаете, как умеете… И, если она настолько важна, возможно, следует дать ей свободу сейчас, и быть с ней открыто. Не как хозяин и безродная, а… Иначе. — Видно, пауза между строк от того, что он подбирал уместные к нашим отношениям слова… Словно боялся озвучить нечто, что я буду либо подтверждать, либо опровергну. И во втором случае парню сложно предсказать мою реакцию.
— Я давно не воспринимаю её, как безродную. Но не могу дать свободу сейчас… Потому-что не смогу отпустить, если она захочет. А пока Канарейка- моя собственность, этого не случится. — одна эгоистичная фраза, и вопросы стихли, сменившись паузой молчания. Почесав затылок, Андрей открыто на меня посмотрел, без упрёка, чего я совсем не ждал…
— Понимаю… Такая у нас любовь. Ядовитая. Жадная. Но, даже такая, не совсем правильная, это всё же любовь…
Любовь… Что-то часто в последнее время это слово мелькает в моей голове… И он озвучил его, больше не опасаясь моей реакции, потому-что понял- ответ очевиден… Кажется, я и сам осознал это только сейчас.