Интрузия
Шрифт:
ярко-красный шелковый халат, с золотыми птицами и бежевыми лилиями, пнул в сторону. Ни к селу, ни к городу такая вещь. Будь я бабой, подумал Барго, может, мне бы и пригодилось. А так - мусор сплошной. Шкаф, к его изумлению, оказался ещё одним синтезатором, только для одежды.* Он потыкал кнопки, посмотрел меню, убедился, что эта штука работает. Из каталога с картинками выбрал себе, как ему показалось, вполне приличные штаны, с подходящим количеством карманов. Назывались они "Консервативный садовник". Агрегат предложил назвать себя, либо пройти в примерочную для снятия мерок, либо ввести размеры вручную. Барго ввёл размер сам, на экране высветилось: "Терминал 89765476. Кредит неограничен. Сумма
______________ _____________
* - модель "Рог изобилия" с полностью расширенными функциями. Только для состоятельных господ.
Через минуту Барго получил из окна готовый продукт. Его привела в полнейшее смятение лёгкость, с которой можно получить все, что душе угодно, но смущали какие-то суммы, кредиты и банки. Так, ненароком, попадёшь в непонятки, а потом отвечай за сделанное. Барго вообще всегда пугала халява, жизненный опыт говорил о том, что все подляны в жизни проистекают именно от таких вот бесплатных мышеловок. На всякий случай он отодвинул брюки в сторону.
Следующая комната, уже со стороны фасада, видимо, бывшая детская. Опять хрустит под ногами битое стекло, полопавшиеся обои рваными лохмотьями сползают со стен, чёрные, серые, мрачно-зелёные разводы плесни по полу и потолку, сквозь обвалившуюся штукатурку виден бетон. И всё это в полнейшей дисгармонии с чудом уцелевшей на потолке люстрой. На полу валяются комки сопревшего тряпья. Барго пошевелил один из них носком сапога, в сторону откатилась фарфоровая голова куклы с остатками сиреневых синтетических кудрей. Поднял, обтёр рукавом. Голубые глаза у головы закрылись и открылись. И почему какие-то древние уроды делали такую красоту, а его сестра играла чёрти чем?
Теперь Барго понял Хонсая. Смотреть на останки чужой, наверняка когда-то счастливой, жизни было тяжко. Тут и там в глаза бросались всякие мелочи, говорившие о том, что здесь когда-то была нормальная размеренная жизнь, в достатке и комфорте. И в одночасье рухнувшая из-за каких-то, никому теперь неизвестных, обстоятельств. Действительно, могильник чужой жизни. Мертвечина.
Подобрал какие-то бусы, чёрт поймёшь, но забавные. Во-первых, отсутствовала вообще какая-либо нить, связывающая бусины. Барго растягивал связку на всю длину рук, бусы растягивались и не рвались, только появлялись ниоткуда новые шарики и так, что всё время прилегали друг к другу с микроскопическим зазором, но между шариками он не видел ничего. Провел в зазор лезвием ножа, оно прошло безо всякого сопротивления. Хмыкнул, что только не придумают! Сжал в кулаке, помял, и шарики куда-то исчезали, как впитывались друг в дружку. Методом сжимания-разжимания он определил, что минимальное число бусин - три, а максимальное - около полутора сотен. При некоторой сноровке научился, потирая их в разных местах, изменять цвета, от абсолютно чёрного до чисто белого, включая ярко-алый, изумрудно-зелёный, бирюзовый, голубой и все другие, самые привлекательные цвета спектра. Никакой практической пользы с бусиков Барго не увидел, и рассматривал их исключительно как забавный курьёз и мелкое развлечение. Радость глазу, так он сформулировал. Сунул в карман, дома поиграюсь.
Пора было бы уже пообедать, но Барго решил подняться на чердак, а потом пройти по всем углам на первом этаже. На сладкое останутся подвалы, где, предположительно, должен находиться энергоблок. Чердак оказался не захламлённым, как следовало бы ожидать, а вполне приличным помещением, с деревянным крашеным полом. На полу, в художественном беспорядке лежали ящики, запечатанные и вскрытые металлические коробки с патронами. Вот тебе и башенки по углам здания. Вот тебе и сюрприз, который, на их счастье, не сработал. Аляповатые, как казалось Барго, эркеры по углам задания оказались местом для четырёх зенитных пулемётов. Хозяева поместья, если уж озаботились охраной с земли, непременно бы озаботились охраной с воздуха, можно было бы и самому догадаться. Спина похолодела. Он подошёл к одному пулемёту, отключил разъём управления, поставил на предохранитель и откинул крышку ствольной коробки. Извлёк из приёмника ленту с позеленевшими патронами, бросил её на пол. Сделал то же самое с остальными пулемётами. Обтёр руки об штаны, посмотрел на калибр патронов и подумал, что им хватило бы и пары штук. Барго выглянул во двор. Собаки так же, на месте.
Пожалуй, они впёрлись куда-то не совсем туда, куда он планировал. Не в сгнившие руины, где надо было бы поработать лопатой и металлоискателем, а в какой-то укрепрайон. И вполне может статься, что каменные тумбы, на которых стоят вазы для клумб, между подпорными стенками по сторонам от мраморной лестницы, не что иное, как замаскированные доты. И хорошо, на этот раз очень хорошо, что всё приржавело, корродировало и прикипело, иначе бы они не доехали бы никуда. "Что-то истить хоцца" - подумал Барго и полез вниз.
Хонсай уже сложил ветки в кучу, и теперь граблями собирал с дорожек палую листву, при этом что-то напевал.
– Ты чё распелся?
– спросил у него Барго.
– Знаешь, когда что путнее делаешь, всегда радостно. А вообще, по заветам нашего архимандрита, я должен был бы взять в руки ломик и начать здесь всё крушить. И кухни, и машины, выбить в здании стёкла и потом поджечь. А смысл? Кому от этого станет легче?
– В последнем "Вестнике Епархии" писали, что у нас новое мышление. Скажем "нет" мракобесию и тоталитаризму. Ширшее взгляд на вещи и гибчее - на явления природы, а также не стоит искать происки дьявола там, где есть человеческая глупость.
– Видать, отец Игнацело этого не читал, он последний раз приезжал и проповедовал пахать на лошадях. Трактора, правда, батя не дал ему поджигать.
– Пошли, захарчим что-нибудь.
– Пошли. Надо доесть, что привезли, а то прокиснет. Ты что пил?
– Порфироносную вдову. Напиток для настоящих мужчин.
– А мне?
– Тебе нельзя. Этот напиток приводит с импотенции и выкидышам.
– К чему-чему?
– Стоять не будет, а ты будущий муж, отец и вообще. Беречь себя надо смолоду!
– А сам-то? Сам зачем пил?
– Я сначала выпил, а потом только этикетку прочитал. Хотел попробовать, чем высокородные балуются. А вообще, там всяких бутылок навалом. Давай-ка лучше вечерком, а то дел много. Ща забухаем, и всё, пиши пропало.
– Давай, - ответил Хонсай.
Они пошли снова на кухню, как-то привычнее, волоча за собой мешок со жратвой.
– Надо было ещё вчера в холодильник положить, - сказал Барго.
– Угу, - с набитым ртом ответил Хонсай., - а чо денег платил?
– Куда?
– Ну, за армию, чо денег платил?
– переспросил Хонсай.
Барго всегда удивлялся вот такой особенности Крекисов. Могут одну и ту же мысль думать неделю, ты уже забудешь, о чём речь, а они, бац!
– и переспрашивают.
– Лепиле надо было отстегнуть, чтоб особенно к здоровью не цеплялся. Я в детстве был болезненным мальчиком, - свел всё к шутке Барго.