Иные города
Шрифт:
Звучало танго. По небольшой площадке для танцев двигалась пара. Она в ярко-алом атласном платье, чей цвет вибрировал и отливал, на голове красивый ободок с черным пером, черные волосы уложены под стрижку паж, подвернуты длинные локоны. Алые губы в полуулыбке. Ресницы лежат на щеках. Ее щека прижата к щеке мужчины. Она слышит его, она следует за ним. Он рисует ее ногами замысловатые па. И ноги ее, то обнимают его, то играют, то нерешительно переступают, то делают радостный шаг, поворот, то к нему, то от него, но всегда с ним. Его черные кудри сплелись с ее блестящими волосами,
Боль в солнечном сплетении Настя осознала не сразу. Слишком красивое было зрелище страстной игры, придуманной им и воплощенной в паре с Итсаску. А потом, когда она снова стала дышать, почувствовала тянущую, коварную, изводящую боль. Она хотела быть на месте женщины в алом. И пусть только миг продлится этот танец, но, казалось, нет ничего желаннее, чем следовать за демоном на край Вселенной, к обрыву, к концу, к пустоте.
Она не сразу смогла осилить эти мысли, не сразу взяла себя в руки. Но ее прочитали немногие: зрители были заворожены танцем. Музыка оборвалась, и пара замерла на мгновение, словно не желая распадаться на мужчину и женщину. Цезарь резко потянул Настю к столу с остальными. И она, пересилив свое оцепенение, села между Диего и Джонни.
Она чувствовала себя неуютно в этом странном интерьере с шелковыми обоями и красивой мебелью, старинными портретами, развешанными кругом, хрустальными бокалами и витиеватым украшением стола. Приборов было столько, что голова шла кругом. Помимо них в ресторане сидела только пожилая пара, что добавляло интерьеру налет старины.
Когда подали закуски, граф Виттури заговорил:
— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы праздновать победу над говорящим с призраками. Скорее, для того, чтобы втянуть в новое дело. Есть несколько зацепок в истории с портретом и книгой, которые привели меня к неутешительным выводам. Кто-то из падших ангелов ищет возможность, чтобы вернуть Ноктурну.
Джонни вздрогнул и опрокинул бокал. Хорошо, что пустой. Настя посмотрела на него: он был страшно бледен.
— Не может быть! Мы навсегда уничтожили ее. Тогда.
— Что за дамочка? — спросил Серж, поправляя очки на носу. Его непосредственность заставила Настю улыбнуться.
— Тоже демон. Только не из падших ангелов. Она — сама тьма, оборотная сторона созидающей стороны природы. Артефакты, способные пробудить ее, тщательно охраняются или считались навсегда утерянными, как книга.
— То есть тогда, в Венеции, это была Ноктурна? — спросила Настя, не глядя на графа.
— Будь это Ноктурна, мы бы так просто ее не победили. Ты уничтожила артефакт и демона, в котором хранилась только малая доля ее силы. Я на протяжении столетий старался отыскать их и уничтожить. И считал, что справился с задачей. Потом всплыла книга. И я опасаюсь, что точно так же могут появиться и другие артефакты, спрятанные в Иных городах или где-то еще. Достаточно объединить несколько, чтобы вернуть ее. И два из них, я знаю точно, уже есть в распоряжении нашего противника. Пару месяцев назад агентство в США сообщило мне, что из музея в Нью-Йорке похищен камень инков. Помнишь, Джонни?
— Помню, — скрипнул зубами Джонни.
— А теперь у них есть кровь говорящей с призраками, — и черные глаза графа посмотрели прямо в Настину душу. Все внутри ухнуло вниз от страха.
— Но… он говорил, что хочет воскресить призраков, — пробормотала она.
— Наверно, только ты и призраки в это и верили, — усмехнулся граф. — Он хотел набрать твоей крови. Тот факт, что ты жива, дает им возможность вернуться, если набранного им не хватит.
— Почему он сам не сдал свою кровь? — возмущенно спросила Настя.
— Ты — самая сильная из говорящих с призраками. Возможно, единственная, кто может взаимодействовать с ними, как с живыми. Даже если выжать всю кровь из этого мерзавца, она не будет иметь столько силы, как несколько капель твоей. Думаю, именно в тот момент, когда они обнаружили такую сильную говорящую с призраками, у тварей появилась надежда к возрождению Ноктурны. Мне жаль, Настя. Но отныне, ты под охраной. Постоянной. Если та кровь, что у них, станет непригодна для ритуала воскрешения, они вернутся за тобой. И тогда нам предстоит драка похлеще вчерашней.
— Почему бы не убить Настю? — хищно улыбнулась Итсаску. — И не сжечь ее тело?
— Потому что мы можем разыграть эту карту в свою пользу, — сказал граф, слегка дотронувшись до руки вампирши.
Насте стало душно.
— Идите вы знаете куда со своей охраной и ритуальными сжиганиями! — она отодвинула стул и бросилась вон из залы, чуть не сбив официанта, несшего им закуски.
Жила же она без них как-то все это время! И проживет без них. Никто не станет за ней охотиться, что за глупость!
Она выскочила из ресторана все ускоряя шаг, пожалев о том, что не взяла пальто. В глазах стояли слезы. Уже стемнело, зажглись фонари, и улица была пуста. Поэтому, когда в одно мгновение перед ней возник человек, она не успела среагировать и врезалась в него на ходу.
— Простите, — она хотела отстраниться и проскользнуть мимо, но он крепко прижал ее к себе.
— Я же сказал, чтобы ты никуда не ходила одна, — в тихом голосе слегка звенел гнев.
— Мне плевать, что вы говорите, я не хочу больше работать в агентстве и не хочу больше вас всех видеть! — она попыталась вырваться, но он крепко ее держал, его пальцы впились в ее плечи с такой силой, что она была уверена: снова останутся синяки.
— Прекрати этот детский сад.
От этих слов ярость и обида только больше вскипели в душе. В бешенстве от своего бессилия, она рванула посильнее, а когда он удержал ее, наступила ему на ногу, ударила в живот, попыталась отцепить от себя.
— Отпусти меня! Отпусти!
Он больно скрутил ей руки за спиной, предплечьем прижал за горло ее голову к себе, так что дышать она могла только если не сопротивлялась. Силы покинули ее. И она стихла. Его голос у самого ее уха звучал глухими грозовыми раскатами.