Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
Внезапно я заметил вереницу муравьев, маршировавших по улице и направлявшихся в мою сторону. При проходе их толпа расступилась, и уличное движение приостановилось. Через несколько мгновений они окружили меня. Огромные щупальцы насекомых обхватили меня и крепко сжали, словно в железных тисках. Сомнений не было, я попал в руки полиции. Меня задержали на месте преступления. Все улики были, конечно, против меня. Нечего было ожидать пощады. Милосердие совершенно не вязалось с этими бесчувственными созданиями.
Мне оставалось только вступить в борьбу с полицейскими. Завязалась ужасная схватка.
Я попытался было освободиться от цепких объятий насекомых, однако это оказалось далеко не легкой задачей. Противные холодные щупальцы охватили меня со всех сторон, впиваясь в мое тело. С огромным трудом мне удалось высвободить ноги, завязнувшие в студенистой липкой массе, какую представляли собой тела насекомых. Однако через мгновенье щупальцы снова опутали мои ноги, и, теряя равновесие, я свалился на тротуар и очутился под кишащей грудой насекомых. Дальнейшее сопротивление было бы бесполезно. Я задыхался под тяжестью муравьев. Было совершенно невозможно выбраться из-под скользкой студенистой массы, под которой я был погребен.
Один из муравьев вытянул щупальцы, напоминавшие ряд огромных гвоздей, и вонзил их в мое лицо. Горячая кровь залила мне глаза. Я обезумел от боли. Должно быть, этому припадку безумия я и обязан своим спасением. Говорят, сумасшедшие в припадках бешенства обнаруживают сверхчеловеческую силу. Думаю, то же явление было и со мной. Вне себя от ужаса и боли, я с такой бешеной силой рванулся из цепких объятий муравьиных полисменов, что проклятые тиски невольно ослабились. Через мгновенье я был уже на ногах и с дикой яростью наносил удары направо и налево. Каким-то невероятным маневром мне удалось стряхнуть с себя нападавших. Я пустился бежать, что было сил, по улице. Не помню, где я пробегал и куда направлялся. Внезапно, оглянувшись по сторонам, я увидал, что нахожусь на эспланаде: я каким-то чудом выбрался из лабиринта улиц и очутился возле канала.
К моему удивлению, канал был покрыт разного рода судами. Мне было совершенно непонятно, где могли находиться эти суда днем. Я бросился разыскивать свой челн, но, конечно, не мог его найти.
Между тем кровь стекала ручьями по моему лицу. Сознание туманилось от боли. Вероятно, я умер бы на набережной от потери крови, если бы мне не пришла в голову счастливая мысль: прыгнуть в канал. Как только я очутился в ледяной воде, кровотечение прекратилось. Однако через несколько мгновений я почувствовал себя слишком слабым, чтобы плыть дальше. Подплыв к пристани, я вскарабкался по ступеням и свалился без чувств на камни.
Не помню, долго ли я так пролежал в состоянии полной прострации. Мне казалось, что на меня смотрят мириады глаз, и я содрогался от этих сверлящих взглядов. Однако возможно, что это впечатление было простой галлюцинацией.
Когда я пришел в себя, был яркий день, и город,
Мне необходимо было во что бы то ни стало выбраться из проклятого города до наступления темноты. У меня не было ни малейшей охоты вторично встречаться с его странными и жуткими обитателями. Итак, я отправился в путь с твердым намерением поскорее выйти из пределов города. Я брел, словно в забытьи, то и дело спотыкаясь и падая, ничего не видя перед собой. Когда я, наконец, пришел в себя, то увидал, что нахожусь среди пологих холмов. Города не было видно, но на некотором расстоянии от меня блестел канал. Вокруг меня тянулись необозримые поля, на которых росли какие-то огромные красные растения. Должно быть, прошло несколько дней после моей ужасной встречи с муравьями.
Я умирал от голода и совершенно ослаб от потери крови. Приблизившись к странным растениям, я сорвал некоторые из них и начал жевать их листья, пытаясь утолить голод. Затем я принялся размышлять о том, где бы мне провести ночь. Я был слишком слаб, чтобы добраться до канала, да и какой был бы смысл это делать, раз у меня больше не было челна? Я горько пожалел, что вздумал тогда высадиться в городе и не продолжал своего путешествия по воде. Что-то ждет, однако, меня теперь? Мне было ясно, что никаких отношений с муравьями я не могу завязать. С другой стороны, нечего было и думать возвращаться в пустыню. Неужели же мне предстоит голодная смерть? – с ужасом подумал я.
Внезапно мои мрачные размышления были прерваны раздавшимся неподалеку резким воем, странно мне знакомым. Обернувшись, я увидел группу моих старых знакомых хела-хела, шагавших по полю.
О сопротивлении было уже поздно думать. Дикари меня заметили. Я побрел, пошатываясь, им навстречу с протянутой рукой. Вскоре я разглядел, что они несут какие-то инструменты, вроде лопат, вероятно, служившие для возделывания этих гигантских, покрытых маками полей. Внезапно мне пришла в голову мысль, что маки являются эмблемой сна.
Хела-хела подошли ко мне и обступили со всех сторон, глядя на меня в упор. Вид их выражал крайнее изумление. Желая вызвать в них сочувствие, я раскрыл рот, показывая жестом, что я голоден... Затем я издал рычание, напоминавшее их боевой клич. Эффект получился самый неожиданный. Рыча от ярости, обезьяны двинулись на меня со всех сторон, ударяя себя в грудь кулаками, как делали их братья-горцы. Казалось, они готовы были растерзать меня на клочки. Считая себя уже погибшим, я надеялся, что смерть будет быстрой и сравнительно безболезненной.
Обезьяны подняли невообразимый вой. Я закрыл глаза, ожидая конца. Внезапно вой понизился в тоне и резко оборвался. Я осторожно открыл глаза и с удивлением увидел, что остался невредим. Через несколько мгновений я понял, чему был обязан своим спасением. Огромный муравей поспешно приближался к стаду; хела-хела расступились перед ним, всем своим поведением выражая явный страх. Последнее обстоятельство меня весьма удивило, так как сила муравья была ничтожна по сравнению с физическими ресурсами человекоподобных обезьян. Перемена, произошедшая в обезьянах при приближении насекомого, была прямо поразительна: в присутствии муравья гиганты сделались кроткими, как ягнята.