Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
– Вы говорите, – продолжал Эрауэк, – что представители вашей породы ведут между собой войны. Какие же причины вызывают вашу взаимную вражду? Астран большая планета, и нам прекрасно известно, что вода имеется на ней в изобилии. Разве у вас не хватает на всех воды?
– Воды у нас достаточно, – сказал я. – Но беда в том, что одни племена хотя сделаться богаче других.
– Значит, тот, кто убивает других, становится от этого богатым?
– Нет, – сказал я, – огромные массы народа не получают никакой пользы от этих войн.
–
– Для того, чтобы увеличить доходы богачей, – ответил я. – Дело в том, что у нас до сих пор господствует частная собственность.
При этих словах Эрауэк поглядел на меня с таким ошеломленным видом, что я не смог удержать улыбку. Не раньше, чем через несколько минут, насекомое пришло в себя и было в состоянии продолжать беседу. Я изо всех сил старался сделать свою мысль ему понятной. Уловив, в конце концов, смысл моих слов, наставник сказал:
– Я полагал, что вы выше всего оплачиваете труд ваших музыкантов и математиков для того, чтобы они наилучшим образом выполняли свое назначение.
– Ничего подобного, – отвечал я. – Умственный труд у нас очень низко ценится! Что касается людей состоятельных, они могут совсем не работать. В самом деле, у нас наблюдается такого рода явление, что чем богаче человек, тем он ленивей.
Эрауэк, казалось, был весьма озадачен моим сообщением.
– А что делают у вас люди, не имеющие собственности? – спросил он.
– Им остается работать на собственников или умирать с голода, – отвечал я. – Вычислено, что в среднем на одного миллионера приходится тысяча бедняков. Миллионер, – пояснил я, – это человек, обладающий такими средствами, на которые могли бы прожить всю свою жизнь несколько десятков людей.
Я решил, что проще дать насекомому такого рода конкретное представление о миллионе, чем объяснять ему значение денег и всей экономической системы нашей планеты. Признаюсь, я был весьма встревожен резким изменением, происшедшим в общении насекомого со мной, последнее выказывало мне явную холодность и пренебрежительность.
– Насколько я понимаю, – сказал муравей, – собственность не имеет у вас подлинного социального значения. Однако нам интересно было бы знать, что происходит с имуществом, когда его владелец умирает.
– Оно переходит к его наследнику, – отвечал я неохотно, предвидя, что мои слова вызовут новое негодование насекомого.
При этой фразе Эрауэк чуть не подпрыгнул на месте. Мне казалось, что его вот-вот хватит удар.
– Я никак не могу понять одного, – заявил Эрауэк. – Планета Астран, как это давно определили наши астрономы, имеет совершенно определенную величину, которая остается неизменной. Следовательно, она должна обладать ограниченным запасом естественных богатств. Если известное число людей, охваченных страстью к наживе, занято накоплением богатств, то, вероятно, огромное большинство жителей Астрана должно быть лишено средств к существованию? Возможно, впрочем, – прибавил муравей, – что богачи поддерживают остальных людей?
– Они ничуть не озабочены судьбой бедняков, – отвечал я. – Чем богаче человек, тем меньше он думает о других. Исключительные заботы этих людей о себе часто являются причиной их обогащения, – прибавил я.
Несколько минут Эрауэк сосредоточенно о чем-то думал. Следующий его вопрос меня весьма удивил.
– Я полагаю, – сказал он, – что если у вас на Астране люди, составляющие меньшинство, ничего или почти ничего не делают и обладают колоссальной собственностью, огромная масса людей должна умирать с голода?
– Так оно и есть, – отвечал я. – Они должны работать на богатых под угрозой голодной смерти.
– Значит, большинство людей Земли лишено собственности и работает на меньшинство, которое имеет огромные излишки средств и ничего не делает? – сказал муравей.
– Вы дали совершенно точную характеристику взаимоотношений, существующих у нас между богачами и бедняками, – отвечал я, изумляясь проницательности насекомого. – Некоторые из наших философов приходили к выводам, аналогичным вашим.
– Значит, – продолжал Эрауэк, – люди Земли работают не для того, чтобы сделать общество счастливым, но с единственной целью дать нажиться немногим счастливцам? А эти некоторые, вероятно, бессмысленно истребляют плоды их трудов, вызывая тем самым оскудение естественных богатств планеты?
– Именно так, – отвечал я. – Нередко богачи безрассудно растрачивают свои богатства, стараясь поразить мир роскошью.
Помолчав с минуту, Эрауэк спросил раздраженным тоном:
– Неужели же вы никогда не убиваете этих людей?
– Убивать их? – воскликнул я в крайнем изумлении. – Но за что?
– Всякому ясно, – отвечал муравей, – что все эти паразиты должны быть уничтожены, как уничтожены они были у нас. Фактом их уничтожения вы спасаете тысячи людей, умирающих с голода в непосильном труде. Если вы обладаете хоть каплей разума, вы должны будете признать, что общество в целом бесконечно ценнее каждого из составляющих его индивидов. Всякий согласится, что гибель одного существа предпочтительнее гибели многих.
– Жизнь считается у нас священной, – сказал я не совсем уверенным тоном, понимая всю правдивость замечания муравья.
– Очевидно, для вас священна только жизнь богачей, – возразило насекомое. – Однако довольно. Из ваших сообщений я вижу, что вы, люди Земли, ничем не отличаетесь от скота, от обезьян. Я полагаю, что хела-хела даже лучше вас, ибо вы обладаете разумом, сознаете бессмысленность и чудовищность своих поступков и тем не менее не желаете изменить свое поведение. Ваши предыдущие замечания давали мне основание предположить, что вы, подобно нам, чтите выше всего науку и искусство. Теперь же я вижу, что вы не больше как животные, обладающие всеми пороками хела-хела, а также и многими другими, им неведомыми.