Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
Благодаря изумительному телескопу я мог подробно разглядеть эти ужасные создания. Их гибкие скользкие тела отливали всеми цветами радуги. Мы проносились на довольно близком расстоянии от планеты. Под нами тянулись бесконечные топи, в которых копошились бесформенные тела чудищ. Планета была окутана густыми клубами испарений, а на ней царил вечный полумрак. Сквозь туман солнце казалось бледным тусклым световым пятном. Мы достигли крайних пределов Солнечной системы и находились на максимальном расстоянии от Солнца. Казалось, огромная планета была погружена в тяжелый удушливый сон; уродливые создания, которыми она была населена, представлялись мне бредовыми видениями. Внезапно одна из морских змей подняла свою маленькую голову и поглядела в нашу сторону. Затем медленно развернулись тяжелые кольца, и змея погрузилась в морские пучины. Остальные чудовища тотчас же последовали за ней. Ничто уже больше не нарушало покоя застывших сонных вод. Насекомое вытянуло щупальцы по направлению к рычагу. Еще мгновенье – и планета скрылась с наших глаз.
Прошло некоторое время, и муравей впервые за все наше путешествие обратился непосредственно ко мне. Не без некоторого волнения сообщил он мне, что мы сделали полпути. Через несколько минут должна была решиться наша судьба. Мы достигли крайних пределов Солнечной системы. Если расчеты окажутся верными и мы встретим комету – все будет хорошо; мы полетим в обратном направлении и, миновав Меркурий и Венеру, достигнем в назначенный срок Земли. Однако если великая странница почему-нибудь замедлит явиться нам навстречу, с нами все будет кончено: мы неизбежно умчимся за пределы Солнечной системы в безбрежные мировые просторы. Насекомое обнаружило признаки сильного волнения. Нечего и говорить, что мои нервы были до крайности напряжены. Действительно, момент был критический.
Однако наши опасения оказались напрасными. Комета не замедлила появиться. В назначенный час она пронеслась мимо нас и увлекла нашу машину за собою по направлению к Солнцу. Расстояние, отделявшее нас от Солнца, начало заметно уменьшаться. Сомнений не было – мы двигались по направлению к Земле.
Снова потянулись убийственно монотонные дни. Мы неслись вслед за кометой, пересекая безбрежные пустые пространства. Вновь охватило меня мучительное чувство одиночества, затерянности в жутких мировых пучинах. Мысли путались в голове, я чувствовал, что нахожусь на грани безумия. Если бы я был один на аппарате, я, безо всякого сомнения, лишился бы рассудка. Присутствие мыслящего существа невольно ободряло меня. Казалось, насекомое великолепно себя чувствовало в космическом пространстве. С неослабевающей энергией продолжало оно свои научные изыскания.
К этому времени мы уже расстались с аэролитом. Вскоре после нашей встречи с кометой Эрауэк разорвал ремни, прикреплявшие нас к аэролиту, и огромный камень, крутясь, унесся в безбрежное пространство. Что касается нашей легкой машины, она осталась в сфере притяжения кометы.
Между тем дни тянулись за днями, не принося с собой никаких новых впечатлений. Вскоре я понял, что единственным моим спасением будет принять участие в занятиях муравья. Неутомимый ученый с неизменным спокойствием исписывал листы папируса все новыми математическими формулами и, казалось, совершенно не замечал окружающей нас жуткой пустоты. Мало-помалу я оказался втянутым в его работу. Между нами установился прочный интеллектуальный контакт. Признаюсь, я был захвачен величием раскрывшихся мне математических проблем. Вскоре я совершенно забыл, где нахожусь, и с головой погрузился в мир чисел и формул. Время и пространство перестали для меня существовать. Мысль моя работала с исключительной быстротой и интенсивностью. К моему изумлению, самые сложные проблемы неожиданно оказывались словно сами собой разрешенными. Я испытывал глубокое удовлетворение и ощущал небывалый расцвет умственных сил.
Внезапно мое спокойствие было нарушено, и я оказался вырванным из холодного мира разума, где пребывал вместе с Эрауэком. Мысли муравья приняли совершенно новое направление. Я понял, что насекомое что-то сильно озабочено. Взглянув на циферблат, я увидел, что мы находимся на расстоянии каких-нибудь тридцати миллионов миль от Солнца. Эрауэк сообщил мне, что комета значительно отклонилась от своей прежней орбиты и с катастрофической быстротой движется по направлению к Солнцу. Если она не изменит своего направления, она неизбежно окажется притянутой к Солнцу, и нам предстоит ужасная огненная смерть. Муравей сообщил мне все это вполне спокойным тоном, словно он говорил об очередной математической проблеме. Я почувст вовал, как волна смертельного ужаса пронизала все мое существо. «Неужели же мне предстоит судьба Икара?» – подумал я, глядя на гигантский диск Солнца, подобно чудовищной огненной печи, пылавший в черной пустоте.
К счастью, однако, комета вовремя образумилась и начала медленно отклоняться от Солнца. Я догадался, что мы должны в скором времени достичь места своего назначения. Однако вспыхнувшая при этой мысли радость была немедленно омрачена воспоминанием о грозившей мне неизбежной смерти. Нечего было рассчитывать на расположение ко мне насекомого и ожидать пощады с его стороны.
Как я уже говорил, этим существам была совершенно неведома жалость. Без сомнения, Эрауэк не задумается умертвить своего спутника, разделившего с ним опасности межпланетного пробега. Муравей получил от своего правительства какие-то секретные предписания, которые он не замедлит привести в надлежащий момент в исполнение. Только чудо могло спасти меня от нависшей надо мною ужасной гибели.
Мы миновали Меркурий и Венеру, пролетев от них на значительном расстоянии. Несмотря на огромную мощность телескопа, я не смог ничего разглядеть на поверхности Меркурия, кроме крутых горных цепей. Казалось, горы на этой планете были значительно выше земных. К своему удивлению, я обнаружил полное отсутствие снега на вершинах гор. Близость Меркурия к Солнцу давала о себе знать. На планете царила вечная жара. Нечего и говорить, что я не обнаружил на Меркурии никаких признаков жизни.
Зато Венеру мне удалось значительно лучше разглядеть. Как это давно открыли наши астрономы, звезда любви вечно обращена к Солнцу одной и той же стороной. Таким образом, одна половина этой планеты представляет из себя выжженную пустыню, другая же покрыта вечными льдами. Казалось бы, жизнь невозможна в таком мире. Однако на мгновение мне почудилось, что я уловил на фоне пустыни сложные контуры какого-то тяжелого согбенного существа, медленно шествовавшего по пескам. Я вспомнил рассказы муравьев о том, что Венера населена великанами, построившими себе подземные жилища.
Между тем мы приближались к цели нашего путешествия. Через несколько дней мне предстояло увидеть родную планету и встретить вблизи нее жестокую смерть.
Чтобы отогнать мрачные мысли, я с новым рвением погрузился в математические вычисления. В один прекрасный день, оторвавшись от размышлений, я поглядел вверх и ахнул от изумления. В поле моего зрения находилась новая планета, от которой нас отделяло несколько миллионов миль. В одно мгновение я позабыл о своих формулах и проблемах. Меня охватило неописуемое волнение. Передо мною была родная Земля! Весь дрожа от возбуждения, я напряженно вглядывался в смутные очертания планеты. Постепенно она увеличивалась в размерах, на ее диске начали вырисовываться хорошо знакомые мне очертания морей и континентов. Через некоторое время стали видны также острова и реки. Наше путешествие подходило к концу.
Я заметил, что Эрауэк прекратил свои математические занятия.
– Астран! – долетела до меня его мысль. Затем он сообщил мне, что за время нашего полета он собрал колоссальные материалы относительно планет Солнечной системы и сделал величайшей важности открытие, которое должно было создать новую эру в науке. К сожалению, я не смог понять, в чем заключалась сущность этого открытия. Эрауэк прибавил, что ему должно хватить работы на все время обратного путешествия на Марс. Оказывается, какая-то особенность конструкции земной машины дала совершенно неожиданный толчок мыслям насекомого, позволив ему разрешить некоторые, дотоле ускользавшие от него, проблемы.
Эрауэк любезно добавил, что люди оказались не такими дикарями, какими он их прежде считал. Никогда еще не говорил он со мной таким милым тоном. Я начал надеяться, что муравей, изменив к лучшему свое мнение о людях, откажется от своих ужасных намерений по отношению ко мне.
Мы промчались на небольшом расстоянии от Луны. Я смог разглядеть кратеры потухших вулканов, жутко черневшие на ее мерцающем диске. Эрауэк подверг Луну пристальным наблюдениям. Потом снова погрузился в свои вычисления. С напряженным вниманием наблюдал он Землю, четко фиксируя в памяти свои впечатления. Он был так поглощен этими наблюдениями, что ни слова не сказал мне до самого нашего прибытия на Землю.