Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
– Шесть часов тридцать две минуты!
Секундная стрелка двигалась быстро. Прошло пять, десять секунд...
Алекс смотрел в окошко на площадь, на людскую толпу. Он видел волну возбуждения, охватившую всех, читал волнение на освещенных прожекторами лицах. Но ни один звук не проникал извне в герметично закупоренный корабль. Слышен был лишь равномерный стук мотора и певучие звуки генератора, которые доносилась из чрева корабля-колосса.
Стрелка продолжала подниматься. Двадцать... тридцать секунд...
Словно
Перед его взором промелькнули теперь события последних дней. Труды и заботы его племянника, поиски спирта в Америке, удачный перелет через океан, Томми Бигхед – самый ловкий репортер штата Мичиган... Куда он мог деваться, этот упрямый американец. Улыбка замерла внезапно на его устах.
Шум и грохот потрясли корабль. Гамаки покачнулись, и полет во вселенную начался.
Промелькнула площадь старта... Только что люди подбрасывали вверх свои шляпы, а теперь мелькнули ярко блестевшие верхушки деревьев, темные силуэты домов в Фридрихсгафене, затем неясное очертание Боденского озера... Мимо, все мимо!..
Корабль оставил свою железную дорогу и поднялся в воздух.
Оконца снизу были свободны. Слабо освещенная Земля быстро исчезла, и темная ночь окутала окошки «Виланда».
Гардт схватился за телефон.
– Полный ход!
Проволока отнесла этот приказ в кабину вспомогательного самолета. В ту же минуту раздался грохот дюз. Указатель ускорения двигался по скале и остановился около двадцатого деления. Бечевки гамака врезались в тело, которое с удвоенной тяжестью увлекалось «вниз».
Алекс, усталый, лежал в своем гамаке. Его взгляд был обращен кверху. Странно: окошки, сквозь которые он сейчас только видел звездное небо, словно опустились в сторону. Круглая передняя стена повернулась и закрыла собой внешний мир.
С большим трудом повернул Алекс голову. Сводчатая стена с оконцами окружила его теперь со всех сторон: сверху и снизу – ровная поверхность шара.
Прошло тридцать секунд.
– Ганс! – прохрипел он.
– Дядя Алекс...
– Все ли в порядке? Мне тяжело!..
– Усиленная тяжесть, дядя, ничего больше...
– Видишь ли ты там, в стороне, слабо светящееся скопление звезд на одной высоте с нами, окруженное каким-то бледным сиянием? Замечательная звездная куча!
Ганс быстро взглянул в окошко.
– Звездная куча?
Он следил за показателем высоты.
– Эта звездная куча, вероятно, не что иное, как Мюнхен.
Пораженный Алекс хотел вскочить, но тяжесть бросила его назад.
– Мюнхен? – простонал он. – Ты с ума сошел? С каких это пор города прилепились к небу?
– Не спрашивай ничего, дядя; дыши, дыши как можно глубже... Скоро станет еще хуже.
Через четыре минуты указатель ускорения медленно продвинулся назад.
– У вспомогательного самолета горючее подходит к концу, Андерль. Необходимо сейчас же освободиться.
Андерль схватился за поручень.
Гардт смотрел на стрелку скорости.
– Только четыре тысячи двести в секунду, – сказал он про себя, покачав головой.
По телефону он послал последнее «прости» вспомогательному самолету и быстро приказал:
– Андерль, освободи ракету!
Легкий нажим – и ракета освободилась от вспомогательного самолета.
В ту же минуту рука Гардта ухватилась за рычаг.
– Теперь начинается. Не забывайте дышать...
Ужасный толчок потряс корабль. Дюзы «Виланда» воспламенились. Стрелка указателя ускорения вновь быстро подскочили до двадцати, перешла через двадцать пять и тридцать и остановилась на тридцати двух. Корабль шел с ускорением тридцать два метра в секунду за секунду.
Усиленная тяжесть стала совершенно невыносимой. Гамаки натянулись еще больше. Давление на грудную клетку страшно усилилось.
Алекс попытался приподнять руку. Ему удалось это сделать лишь с большим напряжением, затем рука упала бессильно назад и больно ударила его. Казалось, что каждая часть тела стала в несколько раз тяжелее. По кровеносным сосудам вместо крови словно текла ртуть. Веревки и ремни гамака врезались в тело.
Алекс ни о чем больше не спрашивал; он жаждал воздуха. Легкие не в состоянии были больше выдерживать тяжести груди. Он пытался бороться с усиленной тяжестью, хотел что-то сказать, крикнуть, но опрокинулся назад и перестал соображать, что делается вокруг него.
Ганс Гардт тоже сильно страдал от этого давления. Лишь с величайшим напряжением мускулов удавалось ему протянуть руку и коснуться рычага.
Стрелка указывала на скорость шесть тысяч метров в секунду.
Ганс опять передвинул рычаг.
«Виланд» развил свою максимальную силу, извергая вниз раскаленный пар с космической скоростью. Стрелка заметно приблизилась к красной черте. Еще две минуты, и ракета достигла той скорости, которая должна была освободить ее от земного плена.
Стрелка прыгала: семь тысяч... восемь тысяч метров в секунду...
Ужасная мысль промелькнула у инженера: что будет, если у него не хватит сил переместить назад рычаг? Тогда ускорение будет итти тем же темпом все вперед и вперед, пока колоссальные запасы газа не будут исчерпаны. Тогда гибель неминуема. «Виланд» с безумной стремительностью пролетит через межпланетное пространство по гиперболической орбите, ведущей в бесконечность. В четверть часа корабль достигнет скорости, которая удалит его навсегда из Солнечней системы.
Прошла седьмая минута. Девять тысяч метров в секунду делала эта бешеная машина!