Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
Томми окинул Андерля презрительным взглядом.
– Как только давление покажется вам слишком сильным, мистер Бигхед, поверните этот рычаг, – показал Гардт, – мотор будет выключен.
– Не понадобится, – сказал репортер уверенно, – я не спасую перед этим парнем.
– Но я настоятельно советую вам не затягивать состязания, – предупредил его инженер. – Усиленная тяжесть замедляет сердцебиение. Самый лучший американский журналист не сможет писать статей, если будет мертв.
Томми сделал движение рукой, которое должно
– Глубоко дышите, ровно, спокойно, но как можно глубже.
– Начинайте! – скомандовал Томми.
Гардт пожал плечами, отошел, нажал рычаг и медленно пустил карусель в движение.
Андерль затянул веселую песенку, словно находился на народном празднике, и весело подмигнул своему шефу.
Томми, лежа на спине в своей гондоле, совершенно не двигался.
Аппарат вращался все быстрее и быстрее. Тахиметр показывал пять, восемь, десять оборотов в минуту.
От большой быстроты вращения гондолы привяли наклонное положение.
При шестнадцати оборотах в минуту давление было в два с половиной раза больше силы тяготения на Земле и равнялось давлению в ракете при нормальной работе дюз. Гондолы со свистом прорезывали воздух.
Даже Андерль замолк. На секунду Гардт удержал этот темп, чтобы испытуемые привыкли к давлению. Затем он опять осторожно нажал рычаг.
Он озабоченно покачал головой, когда и при двадцати оборотах оба кандидата не прибегли к помощи своих спасательных рычагов. Давление достигло уже границы того, что нормальные здоровые люди способны вынести. Гондолы мчались с быстротой курьерского поезда.
Гардт не решался увеличивать быстроту после того, как аппарат достиг двадцати двух оборотов в минуту. Он понял, что оба упрямца скорее согласятся погибнуть, чем уступить друг другу. Он выключил мотор. Быстрота вращения стала постепенно уменьшаться, и, наконец, гондолы остановились.
Никто не двигался. Андерль тяжело дышал, лежа в своей гондоле, но радостно и успокоительно улыбнулся инженеру. У Томми был очень скверный вид. Лицо позеленело, тело судорожно подергивалось. Но он тоже не очень сильно пострадал и через несколько минут настолько пришел в себя, что с помощью Гардта благополучно вылез из гондолы.
Шатаясь, как пьяный, Томми стоял на широко расставленных ногах и озирался блуждающим взором. У него был безумный вид, словно он еще не совсем пришел в себя и не понимал, что кругом него делается.
Андерль также шатался, но, взглянув на соперника, сразу пришел в себя.
– Ну что, кряхтишь, мой дружок из Америки? – спросил он шутливым, почти ласковым тоном.
Томми долго смотрел на своего противника. Понемногу лицо его оживилось, и к нему стала возвращаться способность речи.
– Ладно, – сказал он. – Я, значит, победил?
Андерль расхохотался.
– Если ты мог еще терпеть, то почему же ты выключил мотор?
– Стойте, – вмешался Ганс Гардт, – никто из вас не выключал. Испытание кончилось вничью. Вопрос лишь в том, кто лучше перенес давление.
Томми посмотрел на Андерля, у которого был такой свежий, здоровый вид, словно ничего не произошло.
– Протестую, – крикнул он так громко, насколько ему позволили силы. – Тут что-то неправильно.
– Ты что сказал? Мы что, жулики? Кто – Гардт или я?..
С быстротой молнии Андерль схватил руку Томми и так ее прижал, что тот упал на колени. Это произошло столь быстро, что Гардт не успел ничего предпринять.
– Отпусти его, Андерль! – закричал он гневно. – Что это пришло тебе в голову!..
– Кто выносливее, – спросил рассвирепевший Андерль, – он или я?
Гардт должен был скрыть улыбку. Томми был так беспомощен в громадном кулаке Андерля, что при всем желании нельзя было решить вопроса в пользу американца.
– Мистер Бигхед, – сказал он, когда Андерль выпустил американца, – испытание кончилось вничью, желаете повторить?
Томми застонал.
– Нет, – сказал он, повернулся и ушел.
Так победил Андерль, но Томми стал его ожесточеннейшим врагом.
Глава 10
СТАРТ
Наконец наступил долгожданный день старта. Ганс Гардт настоятельно просил Томми Бигхеда держать в полной тайне день, назначенный для старта, во избежание каких-либо осложнений. Но все же это стало известно, и утром 8 февраля площадь старта была окружена киносъемщиками, корреспондентами и просто любопытными, которые прорывались сквозь ограждавшую площадь проволоку, чтобы посмотреть на корабль вблизи. Но стража, поставленная заблаговременно Томми Бигхедом, зорко следила за репортерами и бесцеремонно удаляла всех, кто не запасся пропуском.
Сам Томми не мог спастись от интервьюеров всех стран и народов; перед его домом стояли длинные очереди любопытных репортеров.
Андерль весь день возился с машиной. Он лишний раз внимательно осмотрел и испытал отдельные ее части и позаботился о том, чтобы тщательно взвешенный багаж и продовольственные запасы были надлежаще размещены по пассажирским кабинам ракеты.
Контрабандным путем ухитрился он захватить с собой небольшую клетку с желтой жалобно чирикающей канарейкой. Он знал, что Гардт нежно любит эту птицу и в часы досуга охотно прислушивается к ее пению.
Гардт и дядя Алекс провели свой последний день на Земле, катаясь в маленькой лодке по озеру. Молча смотрели они на покрытые снегом горы и леса и безмолвно прощались не только с горами и лесами своей родины, но и вообще с матерью-Землей, с воздухом и теплом, с царством людей. Что ждет их в ближайшие часы и дни? Успех или гибель? Суждено ли будет им еще вдыхать воздух Земли, чувствовать под ногами траву полей, запах расцветающей весны, или же ждет их смерть в мраке и холоде страшного одиночества?