Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
– И вы надеетесь добиться необходимой скорости одиннадцать километров в секунду?
– Безусловно! При пробном полете через океан мой сверх-аэроплан, питаемый спиртом, развил почти четыре тысячи метров в секунду. Благодаря усовершенствованиям я на второй машине разовью скорость пять тысяч метров и...
– Но ведь этого недостаточно?
– Сейчас строящийся аппарат также не предназначается к полету в мировое пространство. Для этой цели он не приспособлен. Крылья были бы лишь бесполезным балластом в пустом пространстве, а спирт, который, благодаря своей тяжеловесности, вполне пригоден для того, чтобы пробить воздушную броню, оказался бы там чересчур слабым. Этот новый ракетоплан должен
Томми Бигхед с большим трудом мог следить за мыслями своего собеседника. Он думал лишь о том, как из всего этого сделать интересную статью для газеты.
В разговор вмешался доктор Александр Гардт:
– По правде говоря, тут кое-что для меня неясно, – сказал он, затянувшись из своей трубки. – Каким образом сможет человек жить в таком звездолете, если будет лишен всех необходимых для существования условий; воздуха, атмосферного давления, тепла, даже веса своих собственных членов?
– Это как раз легко преодолимые трудности, дядя Алекс; я просто захвачу с собой кусок земной обстановки и все, что необходимо для жизни, в том числе табак и твои трубки... Ты спросил бы лучше, как можно будет обследовать Луну.
– Что!? – опять вмешался в разговор Томми. – Вы хотите полететь на Луну?
– Не при первом полете... Первая поездка ставит себе исключительно научные цели. Но при второй экспедиции я обязательно попытаюсь высадиться на Луну. Ясно, что пассажиры должны иметь возможность покинуть звездолет.
– Высадится на безвоздушную Луну?
– О, мы покинем звездолет не только при высадке на Луну, но и при свободном полете в пространстве...
Томми решил, что инженер сошел с ума. Но он все же вежливо сказал:
– Не будет ли это утопией?..
Гардт приоткрыл дверь кабины, помещающейся в стене лаборатории. Дверь была обита резиной и снабжена пневматическими затворами.
– Две вещи, за исключением холода, который легко преодолеть, делают как будто невозможным для человека пребывать в безвоздушном пространстве, – сказал Гардт. – Это – отсутствие атмосферного давления и воздуха для дыхания. Вот в этой кабине я сейчас при помощи центробежного насоса так разрежу воздух, что создам условия, господствующие в безвоздушном пространстве.
Гости с величайшим вниманием следили за движением руки Гардта, который вынул из ящика какой-то сверток и развернул его:
– Вот изобретенный мною костюм из прорезиненной кожи, несколько похожий на костюм водолаза; он абсолютно непроницаем для воздуха. Благодаря особым воздушным резервуарам, внутри костюма можно всегда иметь достаточно воздуха, чтобы поддерживать в нем давление одной атмосферы, совершенно независимо от внешних условий. Быть может, кто-нибудь из вас согласится надеть этот костюм?
Бигхед внимательно рассматривал материал и шлем, который отвинчивался от костюма, но от предложения Гардта надеть его отказался, предоставив роль опытного кролика Андерлю.
Не говоря ни слова, Андерль облачился в этот фантастический костюм. Гардт надел на его голову тяжелый шлем и плотно привинтил к шлему резервуар с кислородом. Затем Андерль вошел в кабину. Всякий другой на его месте кряхтел бы под тяжестью такого костюма.
Гардт сунул ему в руку горящую свечу и закрыл дверь, через окошко которой можно было наблюдать за всем, что делается внутри. Электрический колокольчик, который Гардт включил перед закрытием двери в кабину, заработал, и звуки его были ясно слышны.
Насос начал работать. Свеча вспыхнула и погасла. Звонок стал звонить все тише и тише, пока его вовсе не стало слышно, хотя язычок продолжал работать. Тогда инженер остановил насос.
– Теперь в кабине, если не считать тяжести и тепла, установились те же условия, что и в мировом пространстве. Несмотря на это, мой ассистент, с которым мы не можем сейчас разговаривать, чувствует себя прекрасно.
Томми заглянул в окошко кабины и расхохотался. Действительно, Андерль представлял собой довольно комическую фигуру. Костюм раздулся и придал фигуре вид резиновой игрушки. Широкая фигура разгуливала по кабине, поднимая и опуская руки, подскакивала и вообще вела себя непринужденно. Без сомнения, Андерль чувствовал себя там прекрасно.
Гардт открыл маленький клапан; воздух со свистом устремился в кабину, звонок зазвенел опять, и фантастическая фигура приобрела нормальные формы.
– В таком водолазном костюме, – сказал дядя Алекс, когда Андерль сбросил с себя тяжелый костюм, – можно, пожалуй, просуществовать в безвоздушном пространстве. Но как представляешь ты себе движение человека в пространстве, где не будет силы притяжения, и где человек, следовательно, не будет иметь веса?
– Конечно, отсутствие тяжести будет на первых порах действовать на путешественников ошеломляюще. Но это дело привычки. В конце концов ведь безразлично, будут ли пассажиры парить внутри корабля или витать вне него. Отсутствие тяжести неизбежно.
У Томми Бигхеда, долго молчавшего, было теперь такое лицо, словно у него от долгих размышлений разболелась голова. Он был поэтому очень рад, когда дядя Алекс сказал, что разговоров на этот раз хватит.
У него все же один вопрос остался, и когда он пожимал на прощание руку Ганса Гардта, он спросил:
– Скажите, пожалуйста, какие цели преследуете вы, в конце концов, вашим изобретением?
– В конце концов, – повторил Гардт, потягиваясь, – в конце концов я хочу добиться того, чтобы неисчерпаемые запасы тепловой энергии Солнца служили на пользу человечеству. Далеко в пространстве будут устроены силовые станции, огромные солнечные рефлекторы, которые дадут возможность сконцентрировать в любом пункте земного шара огромную массу энергии. А это, в свою очередь, даст возможность превратить обширные пространства полярных стран в плодородные земли. Человечество не будет больше зависеть от иссякающих запасов угля на Земле и уничтожит в зародыше всякие попытки войны. На Земле воцарится изобилие и благосостояние, и счастливый род человеческий будет жить вечно. Вот конечная цель моего изобретения.
Глаза Андерля засветились гордостью при этих словах шефа. Он состроил гримасу, которая, по-видимому, должна была обозначать: «Как это нравится тебе, идиот?»
Но тот сказал:
– Хорошо, господин Гардт. Все это будет отлично принято «Вечерней почтой». Бьюсь об заклад, что ровно через час экстренное издание будет красоваться на всех углах Детройта.
Дядя Алекс улыбнулся:
– Вы, очевидно, забыли, мистер Бигхед, что вы сейчас в Европе.
– Ладно. Ну, так через три часа, – ответил он.