Иоанн Кронштадтский
Шрифт:
О совершающемся на Святой горе ежегодном праздновании Успения Божией Матери при стечении богомольцев стало известно правящему архиерею епископу Рижскому и Митавскому Арсению (Брянцеву) и эстляндскому губернатору князю С. В. Шаховскому. Именно они стали инициаторами основания здесь обители.
В декабре 1886 года в приемной товарища обер-прокурора Святейшего синода В. К. Саблера состоялась знаменательная встреча князя С. В. Шаховского с Иоанном Кронштадтским. Князь преподнес Иоанну брошюры о Богородичной горе, иконку с изображением Успения, рассказал о жизни православных в Эстляндии. В частности, о том, что в центральном для русского влияния на сельское население местечке Йевве решено было устроить ряд благотворительных
О встрече узнала и супруга князя Елизавета Дмитриевна Шаховская. В письме Иоанну она подробно рассказала о трудах, просила молитвенной помощи. Иоанн откликнулся тотчас и переслал свой первый денежный взнос — 200 рублей[175].
Все постепенно формирующиеся благотворительные учреждения планировалось перенести на Святую гору, как только там будет устроена женская монастырская община. Для заложения основ обители в Йевве была послана из Костромского Богоявленского монастыря монахиня Варвара (Блохина) с двумя послушницами. Жизнь их была трудна: тесная наемная квартира, иноязычное окружение, тоска по родным местам, безденежье, отсутствие богослужений. Так продолжалось два года. В отчаянии Варвара решает ехать в Кронштадт к Иоанну Сергиеву за духовной поддержкой.
…Пароходная пристань в Петербурге полнилась народом. В основном то был люд, направлявшийся в паломничество на остров Котлин, в Кронштадт. Все пребывали в нервном ожидании очередного парохода. Вот, наконец, и он. Народ ринулся на палубу, занимая свободные места. Среди них была и монахиня Варвара. Найдя укромное местечко, она дала волю слезам, переживая неустроенность и трудности своей жизни в Йевве. Вдруг слышит тихий, ласковый голос:
— Матушка, что же вы так горько плачете?
Отняла платок от глаз… Видит: перед ней стоит священник среднего роста, худощавый, с добрым, приятным лицом.
— Так горе у меня есть, батюшка, потому и плачу.
— Да куда же вы едете? — продолжал интересоваться незнакомый священник.
— В Кронштадт… к батюшке Иоанну. Говорят, он всех несчастных утешает.
Незнакомец неожиданно присаживается возле матушки и говорит: «Бог помогает вам… Я — отец Иоанн. Так какая у вас скорбь?»
Матушка начала рассказывать, как ей тяжело в Эстляндии, как скучает по родному монастырю, и просила благословить ее на возвращение в Кострому. Иоанн уговаривал не отказываться от возложенного на нее послушания. Но матушка не соглашалась и настаивала… Осерчав, Иоанн напомнил судьбу пророка Ионы и сказал, что и ее это ждет, если она ослушается. Незаметно за беседой пароход прибыл в Кронштадт. Иоанн пригласил Варвару к себе в дом, где продолжал уговоры, обещал поддержку, а потом благословил ее пойти в Андреевский собор к литургии, исповедоваться и причаститься.
Успокоенная Варвара вернулась в Йевве. В этот год на празднование Успения Богородицы вместе с ней на Святой горе были уже двенадцать послушниц, выразивших желание поступить в монастырскую общину. На следующий год территория, на которой была расположена Святая гора, была выкуплена и передана в собственность духовного ведомства, а Святейший синод разрешил учредить на Богородицкой горе Пюхтицкую Успенскую женскую общину.
В день памяти учителей славянских Мефодия и Кирилла в Пюхтицу впервые прибыл Иоанн Кронштадтский. Совершив литургию в приходской Успенской церкви и молебен на живоносном источнике, все участники церковного торжества поднялись на гору. Указав место расположения будущего монастыря, Иоанн освятил его и благословил предполагаемое строительство.
Спустя три года обитель была полностью отстроена. Первые 70 сестер обители были крестницами Иоанна Кронштадтского и его духовными чадами. Варвара была назначена настоятельницей монастыря
В последующие годы и до самой кончины Иоанн принимал участие во всех значимых событиях жизни обители. Приезжая, он обязательно служил, проповедовал, причащал. Любил он уединенную молитву на месте обретения чудотворной иконы в маленькой деревянной часовне у древнего дуба, который он называл «Мамврийским». А на пути к источнику он любил останавливаться на горке, с которой открывался изумительный вид на окрестности. Именно здесь его посетило видение — будущий Успенский монастырский собор.
Новоустроенному монастырю Иоанн оказывал постоянную финансовую поддержку. Вот только несколько строк из его писем: «Посылаю муки, припасов, пятьсот рублей… — Присылаю на нужды обители триста рублей. Молю Господа о вашем здравии, обилии и довольствии благ земных и духовных»… «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его, и все земное приложится вам. Я посылаю вам триста рублей. Господи, помоги пюхтицким!»
В одном из ответных писем вторая игуменья монастыря Алексия (Голубева) писала Иоанну: «Нет поистине ни одного дела на нашей Святой горе, в котором не было бы Вашего участия, содействия, благословения и денежной помощи. И в минуты скорби, и во времена радостных успехов Ваше присутствие, ваше влияние, Ваша молитва и Ваше слово вносили в нашу среду глубокое сознание благодарного Божественного водительства в событиях жизни на Святой горе!»[176]
В последний год своей земной жизни Иоанн благословил начать строительство монастырского собора. Средства на его постройку были пожертвованы известным московским благотворителем генерал-майором Иваном Филипповичем Терещенко. В его завещании были такие строки: «Выдать в распоряжение Ревельского Епархиального начальства Эстляндской губернии капитал в семьдесят тысяч рублей, каковой исключительно должен быть употреблен на сооружение нового храма в Пюхтицком женском монастыре во имя Успения Пресвятой Богородицы».
Постройка собора быстро продвигалась. Кирпич сестры изготовляли сами. Не оставляя обычных своих послушаний — на полях, огородах, на скотном дворе, на кухне, в гостинице, вдет-ском приюте, — сестры своими руками выстроили величественный пятиглавый собор. До первых морозов были возведены стены строящегося собора. Уже после кончины Иоанна Кронштадтского вознесли на купола кресты.
Искусно отделанный иконостас был изготовлен в Петербурге потомственным резчиком по дереву Петром Амбросимовым из тщательно просушенной сосны. Расписывал иконостас мастер церковной живописи, тоже петербуржец, Федор Егорович Егоров. Средства на церковную утварь пожертвовал житель Петербурга Дмитрий Лукин. В алтаре была помещена икона Божией Матери «Одигитрия», которой Иоанн Кронштадтский благословил строительство Успенского собора. На оборотной стороне иконы надпись, свидетельствующая об этом и датированная 12 февраля 1908 года.
Еще одной почитаемой святыней монастыря является Пюхтицкая икона, история которой связана с именем Иоанна Кронштадтского. В 1894 году сестры подарили пастырю в день его ангела икону, на которой запечатлено явление Пресвятой Богородицы в Пюхтицах у источника. Внизу на иконе подпись: «Протоиерею отцу Иоанну Ильичу Сергиеву, труд живописиц Успенского женского монастыря на Святой горе Эстляндской губернии. 1894 г. 19 октября». Эта икона пребывала с Иоанном Кронштадтским до самой его кончины. По его завещанию она перешла к благочестивой петербургской чете, которая передала впоследствии этот образ матушке Вирсавии, насельнице закрытого к тому времени Санкт-Петербургского Иоанновского монастыря. Та не расставалась с иконой вплоть до смерти. После этого, 1 июля 1946 года, икона была возвращена в монастырь. Ее торжественно встретили у древнего дуба. Приняла святыню в свои руки тогдашняя настоятельница игуменья Алексия II (в схиме Сергия).