Иоанна I

Голдстоун Нэнси

К несчастью для архиепископа, вмешательство кардинала Булонского в брачные планы герцогини к этому времени стало известно кардиналу Талейрану Перигорскому, который не собирался выдавать свою внучатую племянницу, возможно, будущую королеву Неаполя, замуж за обедневшего племянника своего главного соперника. Талейран не стал возиться с представителями на месте, а отправился прямиком к Урбану. В результате архиепископу пришлось с сожалением сообщить кардиналу Булонскому, что Жанна получила "письмо, которое господин Перигорский [Талейран] недавно написал ей, в котором, среди прочего, как я узнал, сообщил, что брак с сицилийским кандидатом одобрен нашим господином Папой, и в случае, если этот брак не состоится, он сам пошлет архиепископа Патраса для переговоров в пользу герцога Бурбонского, и он побуждает мадам остановиться на том или другом из них, несмотря на то, что этот отъявленный мошенник, архиепископ Неаполитанский, которого все, кто его знает, считают таковым, интригует ради какого-то другого кандидата, который не соответствует ее высокому положению принцессы королевской крови, и что ей ни в коем случае нельзя склонять к такому браку" [276] .

276

Ibid., p. 662.

Урбан

тоже написал и Жанне, и королеве Иоанне. Жанне Папа выразил решительное одобрение ее предполагаемому браку с королем Сицилии "как средство вернуть Федериго к послушанию и преданности Святой Римской Церкви" [277] и предупредил ее, чтобы она не связывала себя обязательствами ни с кем другим. "Ваш родной дядя [Талейран], который является человеком большого благоразумия и любит вас как отец… будет мудро направлять и помогать Вам в этом деле, как и в других ваших начинаниях", — отмечал Урбан в письме от 28 ноября. В письме к Иоанне, написанном в тот же день, Папа пошел еще дальше: "Поскольку было бы неуместно, чтобы знаменитый титул дома Дураццо… перешел в чужие руки, на что, как нам стало известно, делается попытка [речь идет о предполагаемом браке с Аймоном], мы желаем и повелеваем Вам, чтобы, если вышеупомянутая герцогиня пожелает передать город и герцогство другому лицу, не принадлежащему к вышеупомянутому дому, вы ни в коем случае не соглашались на это, но прямо запретили ей это делать и препятствовали этому всеми силами" [278] .

277

Ibid., p. 664.

278

Ibid.

Но Жанна, которой к тому времени уже исполнилось двадцать лет и которую больше интересовала сексуальная привлекательность, чем государственная политика, не хотела выходить замуж за короля Сицилии, который, как она слышала, был не так привлекателен, как Аймон или Людовик Наваррский, и к тому же получил прозвище Простой. Чтобы продвинуть свои собственные планы, герцогиня предприняла шаги, чтобы сорвать предполагаемый брачный союз. Втайне она отправила одного из своих слуг на Сицилию, чтобы "узнать о некоторых вещах, а именно, правда ли говорят, что состоянии королевства плачевно, король как и покойная королева бедны, а также поподробни о личности упомянутого короля" [279] , писал архиепископ Неаполитанский. Однако миссия слуги не ограничивалась шпионажем, что выяснилось, когда он был взят под стражу в Мессине людьми, верными Иоанне и великому сенешалю. Жанна Дураццо также передала вместе с ним письмо Федериго III, в котором предупреждала короля Сицилии, что Никколо Аччаюоли нельзя доверять в мирных переговорах, поскольку он намерен захватить остров Мальта для себя самого "и некоторые другие вещи… касающиеся города Мессины, в ущерб упомянутой мадам королеве" [280] , сообщал архиепископ.

279

Ibid., p. 682.

280

Ibid.

Иоанна, хотя, конечно, и была намерена заключить сицилийский брак, чтобы спасти единственное великое внешнеполитическое достижение своего правления, тем не менее до сих пор терпела скандальное отношение своей племянницы. ("Я бы сама вышла за него [короля Сицилии], если бы могла!" [281] — не раз восклицала Иоанна.) Но, то что вскрылось, было настоящей изменой. Королева, которая правильно определила, что причиной упрямства Жанны был архиепископ Неаполитанский, быстро приняла меры, чтобы наказать виновных. 22 декабря 1363 года сенешаль Жанны и другие ее приближенные были арестованы по обвинению в заговоре против короны (или "использовании своего влияния на нее [Жанну] в пользу наших дел", [282] как выразился архиепископ в письме кардиналу Булонскому от 29 декабря). Сама Жанна была помещена под домашний арест в Кастель-дель-Ово. "Упомянутая сеньора герцогиня… все еще находится под строжайшим арестом, причем настолько, что никто, будь то знатный или простой, знакомый или посторонний, не имеет к ней доступа; так что она даже не присутствовала на рождественском богослужении", — писал архиепископ. Хотя сам прелат был защищен своим положением священнослужителя, его обвинили в намеренном подрыве договора с Сицилией, который к тому времени был заключен на весьма выгодных для Неаполя условиях. Между архиепископом и Никколо Аччаюоли шла "открытая война" [283] . Первый опасался, что его корреспонденцию перехватывают и перлюстрируют, и принял меры предосторожности, став использовать шифр. Он также умолял кардинала Булонского попросить Папу назначить легата в королевство, чтобы тот помог ему в его деле.

281

Ibid., p. 656, примечание 44.

282

Ibid., p. 665.

283

Ibid., p. 671.

Для королевы мысль о том, что ее племянница восстанет против брака, который поможет закрепить одну из главных целей всех анжуйских королей и, кроме того, принесет мир и стабильность королевству, была немыслимой. И вот 16 января 1364 года Жанну привезли в дом Роберта Тарентского, где герцогиня Дураццо сдалась перед компанией, состоявшей из ее тети, королевы, ее матери Марии и ее дяди, императора, и согласилась выйти замуж за Федериго III. Казалось, что союз Неаполя с Сицилией все-таки спасен.

А на следующий день неожиданно умер кардинал Талейран Перигорский.

Скорость, с которой папский двор изменил свое мнение о браке Жанны, была поразительной. В одночасье Урбан, который до этого момента был занят умиротворением Талейрана, оказался внезапно освобожден от этой неприятной обязанности, что оставляло широкие возможности для, теперь уже главенствующего в курии, кардинала Ги Булонского. 27 февраля, через десять дней после кончины кардинала Перигорского, Урбан написал Иоанне письмо, в котором приказал ей освободить Жанну из-под

стражи, чтобы позволить ей выйти замуж за Аймона, угрожая санкциями, если королева не подчинится его приказу. В конце апреля под нажимом кардинала Урбан подписал буллы, отлучающие и Иоанну, и Марию от Церкви за то, что они не позволили Жанне выйти замуж за того, кого она пожелает, и отправил их архиепископу Неаполитанскому для обнародования. Однако архиепископ не осмелился представить буллы при дворе. "Поскольку нет большего зла, чем злодеяние женщины, особенно этих двух, и по правде говоря, я теперь начинаю бояться, прежде всего потому, что они делают такое приветливое лицо, когда видят меня: с Пасхи королева четыре раза приглашала меня отобедать с ней, и я всегда с оправданиями вынужден был отказываться!" [284] В конце концов, королевству пригрозили интердиктом за отказ разрешить Жанне выйти замуж за Аймона. Как писал кардинал Булонский Никколо Аччаюоли: "И по правде говоря, мой дорогой друг, до сих пор мы не слышали, чтобы в стране какого-либо другого государя в христианском мире людей силой принуждали к браку" [285] , — потрясающее заявление, которое, без сомнения, вызвало бы большой интерес у многочисленных владетельных дворов Европы, если бы Курия сочла нужным сообщить им о нем.

284

Ibid., p. 689.

285

Ibid., p. 686.

После того как брачные договоренности были сорваны, общественное мнение на Сицилии переметнулось от латинской партии к оппозиции. Ободренная очевидной слабостью Неаполя и оскорбленная пренебрежительным отношением Жанны к своему жениху, каталонская партия нанесла удар. 1 июня 1364 года войска Федериго III захватили Мессину, получив помощь изнутри самого города. Падение Мессины положило конец господству латинской партии, перспективному брачному союзу и короткому правлению Иоанны в качестве королевы Сицилии.

Ошеломленная и разъяренная, правящая элита Неаполя ополчилась на архиепископа. 18 июня самые высокопоставленные бароны и придворные, при полном одобрении королевы, направили Папе коллективное письмо в весьма резких формулировках, в которой жаловались на вмешательство в дела королевства и называли архиепископа "великим обманщиком, который совратил одного человека лестью, другого — обещаниями… [который] сумел воспрепятствовать браку герцогини с Федериго, разрушив все надежды на мир и спокойствие в королевстве… [Далее дворяне поклялись] до последнего сопротивляться браку Жанны Дураццо с Аймоном Женевским" [286] . Ги Булонский дал отпор, убедив Урбана прислать папского легата, который прибыл в королевство в начале июля с новыми буллами, отлучающими Иоанну и Марию от Церкви, если Жанна не будет передана под папскую опеку до 20 августа. Буллы были обнародованы в столице 11 июля. Вечером того же дня Иоанна холодно сообщила легату Урбана, что герцогиня Дураццо находится под опекой своей матери, а не королевы. Мария, разгневанная таким вмешательством в то, что она считала частным семейным делом, обрушилась на архиепископа в присутствии папского легата, а затем приказала своим слугам напасть на дворец архиепископа и похитить двух его слуг, которые впоследствии были спасены другими церковниками. Столкнувшись с такой открытой враждебностью, архиепископ счел благоразумным отступить и бежал из королевства. Папский легат дождался крайнего срока — 20 августа, и когда Жанна не была отпущена под его опеку, он объявил отлучение и наложил на королевство интердикт. Затем он тоже бежал.

286

Ibid., p. 690.

Наперекор папскому двору Жанна, 23 ноября 1365 года, "по совету королевы Иоанны, ее тетки и… ее матери [Марии]" [287] была обручена с младшим братом Карла Злого Людовиком Наваррским, а в следующем году вышла за него замуж. "18 июня 1366 года Людовик Наваррский вошел в гавань Неаполя с тремя галерами и на следующий день женился на Жанне, герцогине Дураццо, и в ту же ночь переспал с ней" [288] , — сообщается в официальной хронике. Со своей стороны, Аймон Женевский, не сумев добиться руки Жанны, отправился, в 1366 году в Константинополь, чтобы принять участие в крестовом походе против турок. Хотя летом 1367 года Аймон благополучно вернулся в Венецию, по дороге домой в Женеву он заболел и умер 30 августа. Мужа Жанны также постигло несчастье: желая утвердить свою власть над владениями своей жены, он нанял вольную компанию наваррских наемников и в 1372 году начал подготовку к нападению на город Дураццо, перешедший в руки врага. Но не успел он прибыть в порт, как заболел или был ранен (сведения разнятся) и вскоре умер.

287

Leonard, Les Angevins de Naples, p. 418.

288

Ibid.

Однако истинной жертвой вмешательства Святого престола в брачные дела, несомненно, стало Неаполитанское королевство, которое потеряло единственный шанс удержать свои долгожданные территориальные приобретения на Сицилии. К 1372 году Иоанна была вынуждена признать главенство каталонцев на острове и подписать мирный договор с Федериго III. Хотя королеве удалось выторговать ряд условий по которым Федериго III обязался не использовать титул "король Сицилии", который Иоанна оставляла за собой и своими наследниками, а именоваться "королем Тринакрии"; выплачивать ежегодную дань Неаполитанской короне в размере 3.000 унций золота, что составляло около половины суммы, необходимой Иоанне для ежегодной выплаты Церкви в рамках первоначального договора с Карлом Анжуйским, договор, тем не менее, представляло собой окончательный отказ от неаполитанских амбиций на Сицилии. 31 октября 1372 года этот договор был еще более изменен в ущерб Неаполю Папой, который потребовал, чтобы Сицилия перешла под его власть и чтобы и Иоанна, и Федериго принесли Церкви оммаж за остров. Согласие Федериго на это и другие папские условия привело к тому, что 30 марта 1375 года он был коронован как король Сицилии и в дальнейшем пользовался этим титулом, а не титулом короля Тринакрии. Поскольку Иоанна также сохранила за собой титул королевы Сицилии, это могло вызвать некоторую путаницу, но средневековый мир не отличался находчивостью и легко разрешил эту проблему, просто придумав название Королевство обеих Сицилий — гениальное решение, которое сохранялось в течение следующих пятисот лет.