Ипатов и его поклонники
Шрифт:
– Подложи под ягодицы. Спина должна быть ровной.
Ипатов покраснел, схватил кирпич и сунул под задницу, а Гена прошёлся по Ипатову профессионально-оценивающим взглядом и вернулся на свой коврик.
Ипатов йогой никогда не интересовался, и в его представлении это было что-то вроде лёгкой гимнастики. Поэтому ему показалось несколько странным, что первые пятнадцать минут надо было сидеть неподвижно и просто вдыхать и выдыхать воздух самыми разнообразными способами. Вроде как это должно было способствовать расслаблению, но Ипатов натурально психовал.
«На кой чёрт я сюда припёрся? Идиот!» – клял себя Ипатов, слушая мерный успокаивающий голос Гены, подсказывающий как и когда вдыхать и выдыхать.
Наконец позволено было подняться. Ипатов и поднялся. Только тут же едва не упал обратно – порядком затекшие ноги держать тело отказывались. Кое-как размяв их, он снова вернулся в строй.
За дыхательной практикой последовала разминка, с которой Ипатов легко справился и даже несколько приободрился – не всё, мол, так уж и плохо.
А вот потом началось самое ужасное. Гена говорил какие-то непонятные слова, и вокруг все, как по команде, принимали ещё более непонятные позы. Ипатов старался повторять, не успевал и злился.
– Собака мордой вниз. Отдыхаем, – сказал Гена.
Все в очередной раз наклонились, упёрлись ладонями в коврик, отклячили задницы и замерли. Гена медленно ходил по залу и оглядывал отстройки асаны.
Ипатов чувствовал себя идиотом. Он стоял с задранной вверх задницей, у него всё болело, пот катил по лбу и спине градом, и он искренне не понимал, какой на фиг отдых может быть в таком положении.
Гена возник возле него неожиданно, словно специально подкрался. Он аккуратно взял Ипатова пальцами за тазовые косточки и слегка потянул назад. Под коленками тут же неприятно напряглось, и Ипатов заскрежетал зубами от натуги.
– Вот так. И чуть прогнись. – Гена положил ладонь на спину Ипатова и легонько нажал.
Ипатову стало невыносимо стыдно – футболка-то была насквозь мокрой от пота.
– Устал? – тихо спросил Гена.
– Угу, – выдавил из себя Ипатов.
– Давай, сядь в баласану.
– Чего? – прохрипел Ипатов.
– Поза ребёнка.
Гена плавно опустился рядом на колени, сел и вытянул вперёд руки, ложась грудью и лбом на пол.
Ипатов лёг, как ему показали, а Гена приподнялся.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Роман.
– Это твоя первая практика?
– Первая, – подтвердил Ипатов, а про себя добавил: «И последняя».
– Вначале всегда тяжело. Ты втянешься. Мышцы привыкнут, и гибкость появится. Я помогу. – И, не дожидаясь ответа, Гена встал и ушёл к своему коврику продолжать занятие.
Из зала Ипатов выполз. Красный как рак, на трясущихся ногах, злой как тысяча чертей и проклинающий на все лады Оксану. Единственным светлым для него моментом в полуторачасовой тренировке была шавасана. Поза трупа. Именно трупом Ипатов себя и ощущал, когда лежал на коврике с закрытыми глазами и слушал Генины вкрадчивые
Душ и сауна немного успокоили нервы и расслабили мышцы. Но, когда Ипатов шёл к выходу из клуба, ноги всё равно неприятно подрагивали. И рука, сжимающая ручки спортивной сумки, тоже.
Около стойки ресепшна стоял Гена и мило болтал о чём-то с девушкой-менеджером. Ипатов отдал браслет с ключом от шкафчика, получил карточку и направился к дверям.
– Рома! – Гена догнал его и улыбнулся.
Ипатов отметил, что Гена вовсе не на голову его выше, а максимум на половину головы, и уставился на совершенно очаровательные ямочки на его щеках.
– Как ты? – спросил Гена. – Мышцы болят?
– Не то слово, – вздохнул Ипатов.
– Ты не очень спортивный. Совсем недавно начал в клуб ходить? Я видел тебя, ты с Оксаной тренируешься. Она классная, сделает из тебя человека.
Ипатов вспыхнул.
«Вот же сволочь! Сначала издевался полтора часа, а теперь унижать вздумал!»
– Я и так человек.
– О… Извини. Я не хотел обидеть. – Гена вгляделся в глаза Ипатова. – Ты что, комплексуешь? Из-за фигуры? Напрасно. Мышцы нарастить не штука. Но не увлекайся. Тебе не пойдёт. Ты…
Гена запнулся, и Ипатову на секунду показалось, что в его глазах промелькнул не только профессиональный интерес.
– В общем, с тобой и так всё в порядке, – закончил Гена. – Но спортом, конечно, надо заниматься. Для здоровья. Ну пока. Надеюсь, увижу ещё тебя на своих занятиях.
Гена отвернулся и пошёл обратно к ресепшну. И Ипатов мог бы поклясться, что Гена был слегка смущён.
Когда Ипатов подъехал к дому, его уже ждал у подъезда Женя. В руках он держал пакет с двумя бутылками вина и две большие коробки с пиццей. Они поздоровались и зашли в квартиру.
– У тебя мило, – сказал Женя и водрузил коробки на кухонный стол.
Ипатов убрал вино в холодильник и достал своё, уже охлаждённое. Покосился на коробки с пиццей, вздохнул и кивнул на них:
– Знаешь, тут я тебе компанию не составлю.
Он поставил на плиту кастрюлю с водой и достал размораживавшуюся с самого утра рыбу – филе кого-то там, название Ипатов уже не помнил.
Пока вода закипала, он разлил по бокалам вино.
– Давай за дружбу, – предложил Женя.
– Давай.
Они выпили.
– Знаешь, давно мечтал подружиться с геем, – начал Женя, – но всё как-то не складывалось. Все мои, к слову малочисленные, бывшие как-то желания дружить не вызывали. А знакомиться ради дружбы – даже не знаю как.
– А я в детстве мечтал хотя бы просто с кем-нибудь подружиться. Но годы шли, а надо мной только смеялись. Так что я и мечтать перестал. Да мне, собственно, и так неплохо было, без друзей.
– Нет, Ром, друзья нужны обязательно. Если мы с тобой действительно подружимся, ты поймёшь, как это здорово, когда есть человек, с которым можно поговорить откровенно, который поймёт и поддержит.