Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Давай, дочь, садись, и мирно поговорим… Чувствую, что не спроста ты приехала сейчас ко мне…
Рогозин-старший улыбался. Нет, правда — на лице старика проступила лукавая, но ободряющая и одобряющая улыбка.
— Галь… Ты поступаешь верно. Ты все еще колеблешься, но в душе сама для себя все решила еще тогда, когда взяла ребенка на руки. Так чего медлить-то? Я очень хочу увидеть моего внука!
Женщина слабо заулыбалась и, порывисто вскочив, обняла старика-отца.
— Спасибо, — благодарно проговорила она, обнимая мужчину. — Значит,
— Да нет же! Давай, собирай документы и вперед! Тем более, я не такой старый, как ты думаешь, я присмотрю за ним… А о ФЭС не бойся, я знаю твою команду, без тебя не пропадут! Они точно тебя поймут…
— Я фото сделаю и тебе отправлю по сети…
Рогозину пустили в столичную клинику нехотя, и лишь только по предъявлению своего служебного удостоверения, так как часы посещения больных давно закончились. Она, спросив у медсестры про мальчика-подкидыша, теперь шла в нужный больничный бокс.
Быстро надевая больничный халат и почти с ненавистью напяливая защитную маску на лицо, Галина Николаевна думала о своем будущем, которое теперь будет связано непосредственно с этим малышом. Тщательно помыв руки, она зашла в бокс вместе с медицинской сестрой.
Малыш, к которому сейчас всеми силами стремилась Рогозина, сейчас мирно спал в своем уголке под узорчатым одеяльцем. Женщина улыбнулась, хотя под маской этой улыбки было не видно, и провела по головке младенца, чтобы его не разбудить, и негромко обратилась к медсестре:
— Можете сменить табличку с именем. Он поедет вместе со мной, в свой новый дом…
— Как замечательно! — обрадовалась врач, — он такой тихий и спокойный! Дом он заслуживает, и семью. А как назовете?
— Вячеслав. Вячеслав Рогозин.
====== Первые дни. ======
Галина Николаевна через неделю собрала весь ФЭС на совещание. Любопытные взгляды, направленные на нее буквально со всех сторон, вынуждали быстрее сказать новость, но она терпеливо дождалась всех.
Иван примчался в кабинет почти последним и плюхнулся на единственное свободное место. Он полагал, что начальница расскажет, куда именно исчезает сразу после конца рабочего дня, не задерживаясь, хотя раньше оставалась тут чуть ли не ночевать.
— Итак, я собрала всех вас чтобы сказать… Я ухожу в декрет…
Кто-то тихо ахнул, послышались шепотки и чей-то смех, а Оксана произнесла вслух:
— Вау!
Начальник подождала, пока поднявшийся шум стихнет и объяснила уже толком:
— Я не беременна. Я усыновила нашего «подкидыша», и теперь он мой сын. Завтра уже будет ночевать не в больнице, в моей квартире…
— Это здорово, Галь, — Валентина Антонова сияла улыбкой. — Мы все очень рады — и за тебя, и за малыша.
— А так как ребенок маленький и, к тому же, еще и приемный - мне предстоит возня с документами и прочее, я приняла решение выйти в декретный отпуск на пару-тройку месяцев. ФЭС остается под руководством Николая Петровича… В особо сложные и загруженные дни я всегда смогу выйти и помочь. С Султановым я уже все обговорила. Он дал добро.
— Галь, за нас не волнуйся,
— Вячеслав.
— О, — проговорил Майский, — теперь будет у нас общий «сын полка»…
Все, в том числе и Рогозина, громко засмеялись.
Женщина аккуратно спускалась по (как назло) крутым ступенькам в наледи с драгоценной ношей на руках. Малыш не спал — только молча (и лишь иногда издавая неясные звуки) обозревал пространство перед собой и, изредка вертясь, старался смотреть по сторонам.
— Галь, давай помогу. — Женщина, которая уже почти спустилась подняла голову: на нее смотрел улыбающийся Майский и протягивал руку помощи. Поодаль стояла смеющаяся Валентина с Кругловым — у большой «фирменной» машины ФЭС. — Мы решили тебя встретить… Как-никак тебе будет приятно… И, видать, — он кивнул на скользкие ступени, — не зря.
— Как узнали когда я… Ах, да, зачем я спрашиваю, Тихонов, не так ли?
— Да, Иван сильно поспособствовал, — заместитель ФЭС подошел к женщине ближе, — Серега, помоги наконец спуститься Галине Николаевне… Ты, Галь, не на машине разве?
— У нее что-то с двигателем случилось как назло… почти после того как отца привезла… в автосервисе она сейчас. Так что я решила на метро доехать.
— Тем более, мы все кстати, — Валентина шагнула к подруге. — Так, давай сюда ребенка…
Рогозиной ничего так и не оставалось сделать — она протянула малыша Антоновой, а сама с помощью Майского сошла с этой чертовой лестницы.
Антонова сразу принялась качать ребенка, так как тот недовольно заворчал и завозился, чувствуя другого человека, а не свою маму.
— Тихо, малыш. Тихо, Слава… Ты такой хо-ро-шенький, такой сла-а-авненький… — начала приговаривать Валя. Славик все ерзал и недовольно вякал.
— Сереж, Николай, тоже вполне можете подержать… Пока он совсем не «поругался»… — разрешила женщина, откинув распущенные волосы со лба — холодный поток ветра растрепал их.
Серега Майский следующим взял сверток с ребенком:
— Какой он красавец! Да, мой хороший? Ты у нас красавец! — да, Галине Николаевне никогда и в голову не пришло, что она когда-нибудь увидит сюсюкавшегося с ребенком майора ГРУ. — Ух ты, какие глазища-то у него зеленющие!..
— Да, сказали, что это наследственное. Почти наверняка материнский ген…
Следующем уже хныкающего мелкого взял из рук Майского Круглов. И тут Славик резко замолчал, рассматривая нового незнакомца.
Потом малец потянулся своими маленькими ручками к усам майора, что вызвало взрыв смеха у окружающих.
— Судя по всему, ты ему понравился, — хихикнула Рогозина, — а точнее твои усы… Ну, пойдемте-ка все в машину — что-то стало холодать…
С заботами и делами, связанными с приемным сыном, Галина Николаевна и не заметила, как пролетела первая неделя в новом «статусе». Пока она передавала все дела и разгребала текущие вопросы, которых накопилось немало, старик Рогозин с младенцем терпеливо ждал ее с работы.