Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Все лучше, — раздался голос Гермионы сзади Рона — тот скорчил недовольное лицо, — чем у Долгопупса, тот вообще заклясть ничего не может… В отличие от меня. Он — полная бездарность. Удивительно, что он вообще попал сюда, он ведь почти сквиб…
Невилл обидно вспыхнул. В его глазах показались слезы от обиды, и Слава с Лавгуд просто не успели… Невилл исчез из поля их зрения так скоропалительно, что они не успели остановить его или окрикнуть.
Зато Рон продолжил:
– … Замолчи, ботаничка. С тобой вообще противно рядом
Тут уже не сдержалась сама Гермиона. Она, разрыдавшись, рванула куда-то назад и исчезла в толпе — все студенты радостно топали на ужин — в Большой зал, устроенный в честь Хэлоуина.
На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства.
Но Рогозина охватило странное предчувствие приближающейся и неотвратимой беды. Луна тоже сидела как на иголках — было видно, что девочке отчаянно не по себе. Съев одно блюдо, Вячеслав понял, что не может тут больше находиться и, переглянувшись с Полумной, вышел с ней в этот час в абсолютно пустой коридор.
— Где может быть Невилл? — спросил Рогозин.
— Не знаю, — ответила девушка, — Гермиона вон в туалете в женском рыдает… Может быть, она знает, где Невилл?..
— Нам надо ее найти, скорее! — сердце Рогозина сейчас было готово просто выпрыгнуть из груди. Беда явственно и ощутимо чувствовалась в воздухе. Ею был пропитан каждый сантиметр воздуха.
— Бежим, — резко проговорила Луна.
Рогозин на всех парусах поспешил за ней. Они побежали на третий этаж. Он принюхался и сморщил нос. В воздухе пахло смесью грязных носков и общественного туалета, в котором много лет никто не убирался.
Луна подбежала к двери женского туалета первой. В самой последней кабинке кто-то отчаянно рыдал.
— Грэйнджер! — зло рявкнула девочка и забарабанила обеими руками в дверь кабинки (она была закрыта на заклятие), и Слава удивился ее изменившемуся тону — голосом Полумны сейчас запросто можно было читать приговор висельнику. — Отзовись! Гермиона!!!
Гермиона отозвалась не сразу; дверь через минут пять скрипнула и отворилась. Перед ребятами предстала зареванная Гермиона.
— Что тебе нужно, Лавгуд? — Рогозина она, похоже, не заметила.
— Где Невилл? Мы из-за тебя не можем его найти!!! Он очень обиделся! — яростно продолжила Луна, — где он?!
— Не знаю, — отвела заплаканные глаза девочка. Она яростно терла их кулаками. — Вообще он упоминал… Башню… Молний…
Сердце Славы ухнуло вниз и заледенело.
— Луна, — он сам не узнал свой охрипший голос и поразился своему спокойному тону, — идем. Скорее!
— Я на всякий случай возьму… сам знаешь что, — проговорила Луна нервно вздрагивая, — а ты беги прямо
— Есть!
Полумна скрылась из глаз, убегая отсюда на максимальной скорости. Рогозин уже тоже хотел бежать, как вдруг его остановил голос Гермионы:
— Можешь подождать меня? Я… хочу перед ним извиниться. Мне очень стыдно…
— Тогда быстрее, Грэйнджер!!! НУ!!! Что встала как истукан — бежим!!!
Рогозин с Гермионой бежали со всех ног. Если он был прав, и Невилл — суицидник, то сейчас возможен лишь один один вариант, самый страшный из вариантов развития событий…
Ему было невдомек — что Невилл, приняв твердое решение уйти из жизни и написав предсмертную записку, сейчас уже накидывал петлю на шею и затягивал узел.
Рогозин ворвался на башню первым. И остановился, тяжело дыша, как вкопанный. Тело Невилла болталось в петле, веревка была закреплена на одной окружности (тут была огромная солнечная система с планетами), а сам он признаков жизни уже не подавал. Его белое лицо было абсолютно спокойным, а язык свешивался изо рта свободно… Сзади жутко и истерично закричала Гермиона. И смолкла.
Но Слава, преодолев первый ступор и шок от ситуации, бросился снимать одноклассника из петли. Грэйнджер причитала сзади него и бешено рыдала.
Ее рыдания мешали Славе сосредоточиться.
— Заткнись, дура! — в сердцах заорал он во всю глотку, пытаясь различить хоть едва слышный пульс и биение сердце Невилла. Из петли Долгопупса ему удалось снять и быстро развязать затянутый узел на шее. Сейчас тело с характерным следом на шее и вываливающимся языком лежало перед ним на холодном полу. — Это только ты во всем случившемся здесь виновата! Ты и поганый Малфой!
Грэйнджер резко стихла — словно выключили весь звук. Рогозин с отчаянием, несмотря на ставший комок в горле, слезящиеся глаза и колотящееся в груди собственное сердце, все пытался с отчаянием и упрямством, не веря собственным глазам, нащупать нитку пульса.
С пятой попытки ему это удалось. Голова закружилась от облегчения, но то, что Невилл был в коме или на знаменитом «волоске» от смерти, уверенности в собственных действиях ему не добавляло. Невилл, несмотря на все его старания, в сознание не приходил.
Тут ворвалась Полумна с большим черным чемоданчиком. Она с широко раскрытыми глазами глядела на сцену, что развернулась перед ней.
— Луна! — выдохнул Рогозин, — скорее же! Ты знаешь, что надо делать?
— Знаю. Помоги мне, — девочка проехалась на коленях к бездыханному телу и начала производить свои действия. Рогозин открыл ее чемоданчик — там обнаружились очень нужные сейчас врачебные инструменты. — Сейчас, Нев, потерпи…
Она достала переносную кислородную подушку, и сейчас Рогозин помогал ей ее закрепить на лице у Невилла. Его надо было любыми силами сейчас заставить сделать вздох…