Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Рогозина ощутила и его магию — по ней словно прошла вмиг, мимо горячая волна. Прошла — и пропала.
— Это… точно? — хрипло спросил у нее Слава.
Женщина молчала. Мальчик с надеждой смотрел прямо в серо-голубые, стальные глаза матери, и не видел в них ложь. Только правду. Она была уверенна в своих словах.
Руки на коленях задрожали. Ногти больно впились в ладонь, оставляя на ней следы.
Рогозина понимала, что у парня сейчас будет нервный срыв, но так же и понимала, что если она сейчас поведет себя неправильно — будет пытаться его насильно успокоить,
Парень, пытаясь справиться с нарастающей волной истерики, глубоко задышал, пытаясь выровнять дыхание.
— Вдох-выдох, — тихо произнесла она ему, все же пытаясь успокоить, — вдох-выдох, вдох-выдох…
Постепенно дыхание у сына выровнялось. Его зеленые глаза были наполнены слезами до краев, но он старался не плакать. Пальцы руки, сжатые в кулак, расслабились.
— Кто же… кто мой отец?
— Не знаю, — честно сказала Рогозина, — мы с Иваном пытались найти… Но… ДНК черного волоса и выделенное из потожирового следа ДНК сошлись с твоим. И именно… твой биологический отец разорвал эту фотографию. И именно он устроил разгром в комнате… Знать бы, кто он…
Слава взглянул на вытащенную фотографию в полиэтилене. Там был он и… не его улыбающийся отец…
– … как бы то ни было, Слав, Джеймс Поттер, я думаю, в полной мере заменил тебе родного отца… Видно, даже по фото, что он тебя очень сильно любил…
— Знаю… Но… Я не знаю, любил ли меня мой биологический отец… А если он жив — признает ли меня, полюбит ли, примет?.. — слезы все-таки потекли из глаз, проклятые.
— Слав, иди ко мне… — Рогозина обняла плачущего сына, прижимая мальчика к себе, остро чувствуя его боль. Как жаль, что не может лишить его этой боли. Пусть бы она ее испытала, она! Но не он…
Вячеслав сидел в машине на заднем сидении и, смотря пустыми взглядом в стекло, изредка вытирал глаза рукавом свитера.
— Слав… лучше делай это чистым платком, чем грязным рукавом…
Рогозин-младший проигнорировал легкое замечание матери, сказанное ему. Он все еще кусал губы, думая о чем-то своем. Наконец его глаза закрылись и он, откинув голову назад, задремал.
Дорога прошла в полном молчании. Рогозина держала себя, не давая себе пока думать о Вячеславе и рулила до нужного коттеджа, внимательно смотря на дорогу.
Там, перед коттеджем, точнее перед закрытыми воротами, их ожидала хозяйка. Рогозина коснулась плеча Славы, будя его.
— Сла-ав! Мы приехали… Проснись, сын.
Мальчик зашевелился. Он сонно зевнул и привстал на сидении. Его глаза были чуть опухшие от слез.
Он считал это изменой. Самой настоящей изменой. И нет никакого оправдания лжи и предательству, а этого он не выносил. Мать просто предала отца. Зачем тогда надо было выходить за него замуж? Любила ли она на самом деле Джеймса, то почему изменила ему с другим? Почему она не вышла замуж за его… биологического отца? Рожала ребенка… не от мужа? Зачем? Почему?
Вопросов было больше, чем ответов.
Полумна о
— Мам, — не давая вставить и слова родной матери, которая только что припарковалась, — я очень устал и хочу отдохнуть… Тебя Полумна проводит, и прочее…
Девочка, сузив глаза, рассматривала выжитого как лимон паренька. Кивнула она согласно:
— Да, сегодня был бурный день, и я с огромным удовольствием проведу вам экскурсию по всему дому…
Рогозина уже с интересом рассматривала «коттедж». По ее меркам, на коттедж этот… дворец никак не тянул.
Рогозин-младший, не оборачиваясь, пошел в дом, где благополучно достиг кровати и рухнул в нее, не раздеваясь, лишь скинув верхнюю одежду и ботинки. Мысли сумбурно прыгали в мозгу, а голова начала противно болеть.
Голова медленно клонилась к подушке, и вскоре Вячеслав и не заметил, как сам задремал…
====== Новый год. ======
Утром, на удивление хорошо отдохнувшая не в своей постели Рогозина, хотела пойти к сыну. Но вспомнила что не спросила, где именно находится его комната. Спешно стараясь вспомнить слова хозяйки, у нее всплыло яркое воспоминание о том, что ей говорила девочка. Все они занимают комнаты лишь на первом этаже.
Вариантов не оставалось — она пошла в комнату Полумны Лавгуд, благо она сама показала ей свою комнату.
Ее прямо на двери встретила лаконичная табличка «Я ушла в спорт-зал; на втором этаже, последняя дверь направо». Рогозиной ничего не оставалось сделать, как пойти на второй этаж.
Постучавшись в последнюю дверь, она толкнула ее и вошла. Перед ее глазами предстал настоящий спортзал. Каких тут аппаратов для здоровья только не было! Две штанги, канат, большая шведская стенка, кольца, различные гантели… Половина пола устлана мягкими темно-синими матами.
Луна обнаружилась на полу около стенки в позе лотоса. Она сидела закрыв глаза, а в уши были вставлены гвоздики наушников. Из них лилась спокойная, расслабляющая музыка. Скорее всего, она занималась йогой. Одета в серые лосины с ярко-розовой тонкой полоской по бокам, а грудь закрывает короткий топик, обнажая сильное и гибкое тело. Спортивная куртка обнаружилась на беговой дорожке, а бутыль с водой — на скамейке.
У женщины это вызвало восхищение — такая юная, а понимает, что держать тело нужно в тонусе. Но как бы ее не потревожить, но обратить на себя внимание…
Но тут Полумна пошевелилась и медленно приоткрыла закрытые глаза. Тут же выключила плеер, и обратилась к полковнику:
— С добрым утром. Хорошо спалось?
— Замечательно, спасибо, — кинула женщина. — Послушай… не знаешь, где сейчас находится Слава?
— Отчего же, знаю, конечно же… Мы с ним отзанимались, а он потом пошел в конюшню, кататься…
— У тебя и конюшня есть?!
— Разумеется. Только там не совсем лошади живут. — Улыбнулась девочка и встала. — А живет единорог и фестралы…