Иркутск – Москва
Шрифт:
— Бывает. Не корите себя. Молодо-зелено. Наверное, не он первый, не он последний. Хорошо хоть, что револьвером не воспользовался.
— Да, уж… Но насколько все в порядке или нет, поймем, когда врач его в чувство приведет и шею осмотрит.
— Думаю, с позвонками все должно быть нормально. Он не грузный. Так что…
— Так что, для начала — нашатырю под нос. А там видно будет. Может, у него еще и сотрясение мозга?
— Господа… Пожалуйста… Не нужно нашатырь…
— Упс! Ожил касатик… Владимир Полиевктович, милый мой, Вы головой-то пошевелить можете?
— Кажется, да, Николай Николаевич… — еле заметно кивнул Костенко и
— Не стоит об этом. Кстати. Володя, а вы слышали все, о чем мы с Николаем Николаевичем сейчас говорили?
— Да… наверное… Но только…
— Никаких «только». Надеюсь на Ваше благоразумие. С расспросами к Вам никто не полезет, — Руднев многозначительно взглянул на Хлодовского, — И впредь, попрошу без непозволительных глупостей, молодой человек. Непозволительных для христианина, а уж для офицера — тем более. Господа, дождитесь доктора и уложите Владимира Полиэвктовича в постель. Надеюсь, что у барона хватило здравомыслия не распространяться о подлинной причине нашего обращения к немцам за медпомощью… Тихон, будь любезен, голубчик, прибери здесь. А дальше, как врач скажет… Я пойду к себе. Доложишь, что и как он решит. Если вновь ничего экстраординарного не приключится, часа два прошу меня не беспокоить.
* * *
Пришествие лейб-медика Хёхнера, вновь сопровождавшего принца Адальберта в длительной загранкомандировке на Восток — отпрыск кайзера уже побывал в Китае в 1903-м, на «Герте»- прояснило в положении Костенко, что кроме легкого сотрясения мозга, здоровенной ссадины с рассечением почти на темени и синяка на шее, наш «несчастно оступившийся» поимел серьезный вывих левого плечевого сустава. И тут же был вынужден испытать на себе все прелести вправления оного на место. По заверениям доктора разрыва суставной сумки не произошло, что само по себе уже было счастьем, но намучился во время процедуры его пациент изрядно. После чего, напоенный бульоном и чаем с какими-то настойками, с жестко притянутой и прибинтованной к телу рукой, погрузился в объятия Морфея.
Руднев же тем временем, убедившись, что секретные чертежи в наличии, тщательно порвал на клочки и вышвырнул «за борт» «предсмертные» душеизлияния несостоявшегося самоубийцы. Попутно выяснив, что балковская характеристика на молодого инженера с перечнем «связей его порочащих» в пакете с эскизами пароходов отсутствует. А вот это было нехорошо. Точнее, это было очень плохо. Но тотчас же идти чинить допрос чудом избежавшему гибели человеку не хотелось. Пускай сперва очухается и поразмыслит. Про жизнь. И про смерть… В том, что из-под присмотра верного Чибисова ему никуда не деться, Петрович не сомневался.
Прикрыв окно, в которое с ветерком и паровозным дымом изредка залетали капельки мелкого, моросящего дождя, он задумчиво сглотнул пол кружки холодного кофе и поморщился: "Помои… Но мосх надобно прочистить. Кофеин никуда не девается при остывании напитка, надеюсь. Да, денечек нынче начался оригинально. И весело. А еще предстоит топать на обед к Тирпицу и всей его честной компании. Правда, до этого еще часа три. Достаточно, чтобы привести растрепанные чувства в порядок и трезво взглянуть на ситуацию.
Итак… Что мы имеем? Чел сам себя приговорил. И исполнил… Это что? Это не просто выбор. Это слом. И случился он не только из-за страха причинить родне неприятности. Но еще
Тут-то до Володечки и дошло, как его подставил доверчивый, сердобольный папаша. А иные персоны, на поверку совсем не доверчивые и не сердобольные, поимели. Как того «дурака за четыре сольда». И неожиданно для себя осознал: кто, для чего и как намеревается использовать и его лично, и подобных ему молодых, радикально настроенных патриотов, которые видят одну сторону медали, не давая себе труда задуматься о другой. Той, которую никто из вышеозначенного перечня субъектов, заинтересованных отнюдь не в реформировании и модернизации нынешней Российской державы, а в ее тотальном крахе посредством самоубийства, демонстрировать им не собирается.
И решил он себя покарать. По всей строгости, не по-военному, даже… Слава Богу! Ведь если кому на роду написано быть залюбленному до смерти, тот не повесится. И то ведь, сказать: каков красавЕц пропадает! Девки, ау!!. Вы где?.. Молод, статен, лбом высок, кареглаз, чернобров, кровь с молоком, да и только… И вот я, хрычовка старая, такого соколика чуть было под смертный грех не подвел. В прямом и переносном. А если бы он преуспел в этом, засранец, кого мне в Америку к Крампу и его дружку Кэппсу посылать? С заездом к Базилю Захароффу на «Виккерс энд Максим» на обратном пути, а еще в Эссен и Киль к Круппам.
Знал бы ты, мил человечек, как мне, в перерывах между войной, приходилось крутиться живчиком на сковородке, чтобы ваше турне организовать! Особенно, в отношении сына турецкоподданного греческих кровей. У данного господина хватка бультерьера, а прайс покруче, чем на Привозе. Однако же, договорились. Хвала Вадику и Царю-батюшке. И сэр Бэйзил покажет Вам то, до чего он смог дотянуться сам. Это и хозяйство Парсонса, и виккерсовский артиллерийский комплекс, и кое-что из того, что внезапно нарисовавшийся «наилепший кореш» Степана Осиповича, малаец Джекки, почитает нынче главными секретами. Включая расчеты по КМУ «Дредноута» и «Инвинсибла». Крамп же вам лично продемонстрирует и даже даст пощупать все, что нас интересует в Штатах. И по их пушкам, и по докам, и по броне у Карнеги. И познакомит с кем надо в Бюро кораблестроения и ремонта…
Ишь, пострел! Соскочить он решил!.. Нет, мой миленький. В нашу компашу вход — рубь, а выход… выход не предусмотрен соглашением сторон. Такова суть договора, который ты у меня сегодня вечером подпишешь. Виртуально, конечно… Или кровью. Смотря, как пойдет."
* * *
Петрович тщательно продумал список персоналий для срочной поездки за океан и пролив с целью изучения передового опыта. И хотя Владимир Костенко был в намеченной им команде лишь «одним из», но без него, как кораблестроителя, пасьянс не складывался. Всем понятно, что корабли строятся для пушек? Но ведь и сам корабль это, де факто, плавучая самоходная платформа. Следовательно, без машин и механизмов ей никак не обойтись. Отсюда подбор профессионалов «по направлениям».