Иркутск – Москва
Шрифт:
Но на счастье Карпышева/Руднева, в момент первого душевного кризиса рядом с ним оказался Василий Балк. Точнее, подполковник Колядин. И заряда добротной командирской прочистки-прокачки мозга во Владике, после первого облома с Камимурой, Петровичу хватило чтобы «исполнить свой долг перед лицом неприятеля», как пишут в наградных немцы. Но пушки смолкли, и… батарейка села. С искренним удивлением он внезапно осознал, что вот сегодня, сейчас, уже ни за какие коврижки он не согласится встать на мостик супердредноута, чтобы повести российский флот в горнило битвы, типа мега-Ютланда. Что ему тупо осточертело кем-то, зачем-то командовать. И хочется свалить от всего этого, куда глаза глядят…
«Что это
* * *
— Всеволод Федорович, Вам плохо?..
— Что?.. Кому? Мне плохо? — осторожный вопрос Костенко резко вывел Петровича из столбняка накатившей рефлексии, — Нет Володечка. Мне хорошо.
А про себя добавил едва не сорвавшуюся с языка цитату из школьного анекдота: «Мне плохо?.. Да мне звиздец!! Свинья проклятая…» — Если кто позабыл, это про Винни Пуха, рухнувшего с дуба, после расстрела Пятачком воздушного шарика и задницы алчного до меда медведя-воздухоплавателя — «Вот, скажи-ка на милость, как тебе теперь объяснять, что фраза „загнать клаву в анус без бизнес-геля“ несет в себе некий более высокий сакральный смысл, чем тот, что остался в ваших с Чибисовым головах? Кто же она такая, эта таинственная Клавдия? И на счет вазелина, вы, как пить дать, что-то совсем другое подумали…»
— Я должен перед тобой извиниться, Володя. Прости мне, пожалуйста, этот срыв. И забудь те резкости и глупости, ради Бога. Просто, похоже, нервы ни к черту…
— Всеволод Федорович, Ваше превосходительство… Это все — только моя вина! Что Вы…
— Подожди. Не переводи стрелки. Дай закончить мысль… Ты прекрасно знаешь, что на флоте у меня репутация либерала, если не без пяти минут, как демократа. И знаешь почему: да, я никому из подчиненных мне адмиралов и офицеров не позволяю относиться к унтерам и нижним чинам по-скотски. Не к ним, к людям, как к скотине безгласной, а — по-скотски. Поскольку такое поведение эпохи рабства или неолита, опускает культурного человека, русского офицера, на подлый уровень продавца и покупателя, что был на рынке невольников у средневековых хазар, османов или древних египтян.
Времена дикого барства закончились в России. Баста!.. Кстати, на эту тему, Володя, у меня были жесткие столкновения. Например, с капитаном первого ранга Виреном, ныне покойным. Он меня не понял. Или с контр-адмиралом Бэром, ныне здравствующим. И который, вскоре, я очень надеюсь, получит вице-адмиральские эполеты. Вполне заслуженно, кстати. В том числе и потому, что сделал из наших бесед правильные выводы, — Петрович сделал небольшую, многозначительную паузу, по глазам Костенко убедившись, что его молодой собеседник верно оценил сказанное.
— Это я к тому, что могу объяснить случившийся со мной срыв лишь одним: накопившейся усталостью. Нервы расшатаны войной и будущей неопределенностью. Попробуй-ка на минутку оказаться в моей шкуре: с палубы я перехожу в кабинет петербургского столоначальника. Конечно, «исправлять дела» главы МТК и важно, и ответственно. Только мне предстоит там многое действительно исправлять. А многое —
И ты, голова светлая, должен понимать, что противник там мне противостоит покруче, чем Того и вся его самурайская братия. Конечно, японцы, они тоже серьезные господа оказались, но в столичных-то умников из двенадцатидюймовки не выпалишь и в тамбуре вагона не пристрелишь… Ты же не подумал, что это я всерьез тебе и Тихону говорил?.. Нет? Вот и слава Богу. Кстати… Куда ты дел ту бумагу за подписью офицера ИССП, которую я тебе дал прочитать?
— Съел я ее… Всеволод Федорович.
— Э… Как это? То есть…
— Да. В буквальном, прямом смысле. Порвал и проглотил. Чтобы…
— Стоп. Ты, что же, в самом деле подумал, что я с тобой начал разговоры водить, чтобы потом припереть к стенке и сдать под суд?
— Ну… Да, конечно…
— Володечка… А Вам не кажется, что из нас двоих Вы еще больше ненормальный, чем я? Хотя, если вспомнить про Вашу попытку самоубиться… Вы хоть подумали, что это бумага строгой отчетности? И мне такой нагоняй будет, что… Хотя, про что это я? Я ведь для Вас сатрап царский, душитель народной свободы. Так, поделом же мне, дракону! Это же я таблички на входах в парки «Собакам и нижним чинам вход воспрещен» прикручивал? Не так ли?.. Что? Молчите?..
Нет, в сравнении с Вашим способом разрешить возникшую коллизию, это сущая мелочь, конечно. Тем паче, что Вы, сунув в петлю башку, решали вопрос куда большей государственной важности. Однако же, для меня данная мелочь чертовски неприятна… Удивлены? А чему больше? Что у адмирала Руднева из-за пропажи оперативного, грифованного документа Конторы возникнут траблы, или не понимаете, чего такого важного может быть для Российской империи в Вашей гибели? Разъясню, не вопрос! По обеим позициям.
Офицеры ИССП не потому имеют при своих званиях на две строчки вверх в Табеле о Рангах, что они такие крутые, или так им Государь подмаслить жизнь хочет, как своим главным охранителям. А потому, что их уровень ответственности и близко не сравним с общевойсковым или флотским. Им меньшими силами — гораздо меньшими, чем у вооруженных сил — приходится противостоять натиску внешних и внутренних врагов России, ведущих против нее непримиримую борьбу не от кампании до кампании, а постоянно. Каждый год, каждый день, каждый час. Борьбу вооруженную, информационную, идеологическую, экономическую.
Причем, внешние враги нашей страны активно инвестируют во внутренних. Поскольку наши господа профессиональные революционеры у кого-то должны получать денюжку на безбедную жизнь и свое творчество. Поэтому и ведут борьбу они не с «кГовавым рЭжимом загнивающего самодержавия», а с нею самой, с Россией, и с ее народом в глобальной мировой конкуренции держав и народов за право на жизнь. А в этой схватке, как показывает нам история, все средства хороши. В ней «белых и пушистых» не бывает.
А кто является средством, пушечным мясом, для достижения целей профессиональных революционеров и их кукловодов? По глазам вижу: понимаете. А по щекам — что совесть у Вас в наличии. И это хорошо. Но прежде, чем поговорить о Вас, друг мой, дополню Вам, для понимания, почему на меня кое-кто точит зуб, как на «либерала и тайного якобинца». Между нами: Государь Император принял недавние судьбоносные для России решения отнюдь не под нажимом террористов, забастовщиков, бандитов-экспроприаторов, агитаторов и их заграничных спонсоров. Он их принял после того, как в его ближнем кругу неожиданно появился один интересный человек… Вы не в курсе: кто он такой, и откуда прибыл в Зимний?