Иркутск – Москва
Шрифт:
— Банщиков. И не я один, весь флот знает.
— Вот те, на! А я-то думал, что открываю Вам великую тайну! — Петрович задорно расхохотался, глядя на улыбающегося в ответ Костенко, — Володя, разве Вам не ясно, что иногда одной и той же цели можно достичь разными способами?
— Я понимаю.
— Понимаете? Серьезно?.. Так зачем же Вы продолжали переписку с теми, чьи главные программные требования, кстати, действительно важные для нас, для страны, для народа, уже выполняются государством и властью? А они в ответ упорно высасывают из пальца новые поводы для оправдания террора и актов массового неповиновения, как это имело место с шествием небезызвестного попа-расстриги Гапона? Вам это не кажется… несколько странным?
— Я отказался войти
— А Вы думаете, если бы об этом в ИССП не знали, моя с Вами встреча могла произойти при таких обстоятельствах? Ведь будь Вы уже вполне убежденным нигилистом, готовым на все, в ответ на мои откровения просто пристрелили бы меня. И были бы таковы. А что? Разве не логично-с?
— Да, но…
— Довольно. Не нужно никаких «но». Вы мне сегодня вполне уже доказали, что по дорожке террора не пойдете. И Господу нашему, отвратившему несчастье и сохранившему для России Вашу светлую головушку. Однако, Вам придется выбрать: разорвать свои отношения с этими господами до конца, даже на простом человеческом уровне, или тотчас подать рапорт об отставке. Это я собирался, Володя, предложить Вам сегодня утром. Догадываюсь: среди них могут оказаться товарищи Вашего папы и даже друзья Вашего детства. Но. Вы сами все понимаете. Выбор за Вами. Прошу извинить, но времени на подумать я Вам не даю. Оно у Вас было… Ну-с, так и каков же будет Ваш ответ?
— Я все решил, Всеволод Федорович. Благодарю Вас за великодушие. И не нарушу данной мною присяги. Остаюсь с Вами, со Степаном Осиповичем, с нашим флотом… И… спасибо Вам за науку.
— Не за что… Ну, а технически, что Вы планируете предпринять по поводу господ эсеров?
— Сегодня же напишу соответствующие письма. И на этом — конец.
— Сама идея — правильная. Только не торопитесь. Давайте сперва вернемся в столицу… Почему? Не думайте, Володя, что легко от них отделаетесь. Чует мое сердце, эти деятели Вас так просто отпускать не захотят. Прежде чем окончательно с ними рвать, Вам надо переговорить с Василием Александровичем Балком. Он поможет разрешить коллизии, если вдруг жареным запахнет. И смотрите, будьте впредь осторожны и внимательны: чтобы никакой самодеятельности. Убедившись в серьезности Ваших намерений, они запишут Вас в предатели. И у их начальства может возникнуть соблазн прикончить Вас… Согласны?
— Скорее всего, Вы снова правы.
— Вот то-то и оно. Вы не слышали, кстати, о том, как Ваши бывшие друзья, вероятно в благодарность за то, что Михаил Лаврентьевич Банщиков сподобился подвигнуть Императора на путь реформ, попытались его взорвать прямо у крыльца «Института крови»?
— Слышал что-то такое. Но думал, что это все лишь досужие сплетни.
— Нет. Все на полном серьезе. Еще в прошлом году… Вот Вам и лишняя иллюстрация моих слов о том, кто на самом деле является истинным заказчиком нашей смуты. Этим субъектам вовсе не нужна обновленная, сильная Россия. Со всеобщей грамотностью и равными стартовыми возможностями для всех граждан страны без исключения. С пенсиями, бесплатным средним образованием, страховой медициной и тому подобное… Им нужен наш крах. Как народа, как государства, как великой Державы. Да, их нынешняя ставка на российских иудеев логична со всех сторон. Хотя за своими обидами нашим евреям надо бы не забывать, что та самая черта оседлости в свое время спасла их от гонений и геноцида в Европе. И она дала им возможность
Правда, понять господ-кукловодов, что мистеров, что сэров, можно. Ибо тут, как говорят американцы, — ничего личного, только бизнес. Мне импонируют такие их откровенные лаконизмы… Да, кстати, Володечка! Вам никогда не хотелось самому посмотреть, как в Соединенных Штатах организован судпром, и чем нынче «дышат» их проектировщики? Ведь за каких-то двадцать лет янки пришли от латания течей в корпусах обветшалых Эриксоновских мониторов к сильнейшим в мире броненосцам и броненосным крейсерам.
— Хотеть не вредно, — улыбнулся Костенко, — Между прочим, авторство этого лаконизма наш адмирал приписывал лично Вам… Но только если бы мне когда-нибудь и в самом деле представилась возможность побывать на иностранных верфях, наибольший интерес вызвали бы германские. Ну, и британские, конечно.
— Вот как?.. — Петрович с улыбкой смерил Костенко оценивающим взглядом, — А разве Вам не интересно, как у мистера Крампа, в столь сжатые сроки и с таким завидным качеством постройки, рождались «Ретвизан» с моим «Варягом»?
— Боюсь Вас прогневить, Всеволод Федорович, но только по американским котлам системы Никлосса, как я слышал, были известные нарекания? И у вас, на «Варяге», и на броненосце тоже. Да и подшипники а Вас на крейсере раза четыре за год перезаливали…
— Во-первых, сама-то система не американская, а французская. Во-вторых, механикам и кочегарной команде нужно точно следовать эксплуатационным инструкциям. Что, конечно, для наших реалий совсем не просто. А в-третьих, когда к нам из Филадельфии доставили в потребном количестве трубки и прочие запчасти, о случаях аварийных выходов «никлоссов» я больше не слыхал. А Вы?
— С августа 1904-го, вроде бы не было.
— Вот и я про то же. А с подшипниками была долгоиграющая беда из-за приснопамятного пробега «Варяга» от Ревеля до Кронштадта на самом полном ходу. После трансокеанского-то перехода. Ну, что тут поделаешь, не смог Бэр противиться желанию генерал-адмирала прокатиться «с ветерком»…
Только не подумайте, ради Бога, что я окончательно стал поклонником американских технологий после знакомства с мистером Крампом. Мой интерес — не гешефты, о чем многие на моем месте призадумались бы, уж давайте начистоту, а его предложение выстроить во Владивостоке и Дальнем первоклассные верфи. Причем, по вполне подъемной цене для казны. За два года. Полностью укомплектованные, оснащенные самым современным крановым хозяйством и строительно-ремонтными доками, способными поднять самый большой линейный корабль или трансокеанский лайнер. И я намерен лично доложить Государю об этом.
— С учетом нынешней слабости нашего судостроения на Дальнем Востоке, просто манна небесная!
— Рад, что наши мнения совпадают. Но мне хотелось бы «подстелить соломки». И лично взглянуть на организацию работ в Филадельфии. Вот только выкроить пару месяцев на такое путешествие — непозволительное удовольствие для меня. Увы. Поэтому я хотел бы просить Вас, Владимир Полиевктович, стать на какое-то время моими глазами и ушами в Америке. Ну? Что на это скажете, а? Со Степаном Осиповичем я договорюсь.
— Можете всецело располагать мною, Ваше превосходительство! В любое удобное для Вас время.
— Прекрасно. Рад, что не обманули моих ожиданий, друг мой. А время это наступит очень скоро. Дня через три-четыре после нашего возвращения в Питер. Которые нужны на оформление паспортов Вам и двоим вашим спутникам. С ними Вы еще не знакомы, но это дело наживное. Телеграмму в Филадельфию я отобью уже завтра, Крамп встретит вас. О том, что прибудет комиссия из моих специалистов для предварительного согласования спецификации и расчетов по контракту, мы условились во время последней встречи во Владике. Если же кто-то из Вашей родни сильно соскучился, предупредите по телеграфу заранее, времени съездить домой у Вас не будет. А в столице пару вечеров выкроить для близких и друзей сможете.