Ирландский спаситель
Шрифт:
Процесс оформления моего брака с Сиршей О'Салливан предшествовал моей встрече с Анной. И до недавнего времени меня устраивала эта идея. Я не был в восторге от перспективы расстаться с холостяцкой жизнью, большинство мужчин моего статуса содержат любовниц или спят со своими женами, но я никогда не чувствовал себя комфортно от этой идеи, но Сирша достаточно красива и приятна, судя по тем немногим случаям, когда я ее встречал. Жена, которую я нашел бы сносной, возможно, даже полюбил бы со временем. Это не то, чего я ожидал от себя, поскольку не был предназначен для того, чтобы стать наследником моего отца, но это была бы не худшая участь. Все,
Это была бы не самая худшая участь, если бы это не означало отказаться от Анны.
По правде говоря, я даже не знаю наверняка, что Ана чувствует ко мне. Она была милой и забавной, когда мы разговаривали в доме Виктора в саду, но было ясно, что у нее много стен. Я чувствовал, насколько она была насторожена, насколько неуверенной она себя чувствовала по поводу того, почему я вообще с ней разговариваю. Я понятия не имею, что с ней случилось, но из того немногого, что я узнал от Софии, Катерины, Виктора, и особенно из предупреждений Луки, с Анной произошло нечто травмирующее, из-за чего она оказалась в инвалидном кресле. Она потеряла карьеру балерины, это было совершенно очевидно. Что касается остального… все, что я знаю, это то, что это, должно быть, было что-то ужасное. И теперь с ней случилось нечто еще худшее.
Ее продали человеку, имени которого никто из нас не знает. Единственные зацепки, которые у нас есть, это его французский акцент, и он явно неприлично богат. На следующей неделе я собираюсь на Манхэттен, и Виктор планирует разрешить мне просмотреть файлы своих бывших клиентов. Это может дать мне еще какую-нибудь зацепку, где можно зацепиться. Но что потом?
Погоня за Анной означает, что я забываю о своих обязанностях здесь, о своей ответственности и, что более важно на данный момент, откладываю принятие решения о Сирше. Что само по себе подвергает опасности все, за что я пытался держаться, ради своего отца. Предатель или нет, он был моим отцом. И я делаю все возможное, чтобы восстановить его наследие.
— Отсутствие ответа, это ответ сам по себе, ты знаешь, — говорит Найл, преувеличенно растягивая слова по-гэльски.
— А если я скажу да? — Я смотрю на него, опуская руки. — Я знаю, что ты собираешься мне сказать.
— Ты сказал, что ее продали. — Найл поднимает бровь. — Конечно, это адская судьба для такой девушки. И я могу понять желание пойти за ней. Но, конечно, это ответственность Виктора. Не твоя, подвергаться такому риску из-за девушки, которую ты едва знаешь.
— У меня есть… чувства к ней, — кратко говорю я. — Я не могу оставить это в покое. Я не смог бы примириться с собой…
— И сможешь ли ты смириться с тем, что твое место достанется кому-то другому? Может быть, О'Флаэрти? Грэм О'Салливан может устать ждать и выдать свою девушку замуж за кого-нибудь из других мужчин. Твое положение не настолько прочно, чтобы ты мог позволить себе рисковать им, Лиам. Мы, ирландцы, пережили слишком много ссор и войн, чтобы рассматривать кровь как главное и конечное право на власть. Ты должен заслужить это. И твой отец оставил тебя не в лучшем месте для этого.
— Я знаю. — Я снова потираю подбородок рукой, чувствуя себя измученным. У меня не было нормального ночного сна с тех пор, как Алексей вломился в дом Виктора, даже с тех пор, как я вернулась в Бостон. Все они полны Аны, большинство из них, кошмары о том, что с ней может происходить, пока я пытаюсь найти первую
Ни один мужчина, который покупает женщину, не желающую этого, не может быть хорошим мужчиной.
Я поднимаюсь из-за стола, отчаянно нуждаясь подумать о чем-нибудь другом.
— Я направляюсь на ринг, чтобы выпустить пар. — Я смотрю на Найла. — Пойдешь со мной? Мне бы не помешал хороший спарринг-партнер.
— Да, и я лучший. — Найл встает, ухмыляясь. Но его улыбка гаснет, когда он смотрит прямо на меня. — Подумай об этом, Лиам. Ты не был против брака с О'Салливан до того, как уехал в Россию. Эта девушка все изменила, и не к лучшему. Другие Короли не примут ее как подходящую невесту для тебя. Лучше выбрось ее из головы и возложи ответственность за ее поиски на Андреева. Сделай это условием альянса, если хочешь. Но не ходи сам.
— Я приму то, что ты сказал, к сведению, — говорю я категорично, но по выражению лица Найла вижу, что он мне не верит. — Ну же. Пойдем потренируемся.
Боксерский ринг всегда был хорошим местом, чтобы прочистить голову. Пот и старомодный бой полезны для души, и именно там я чувствую себя как дома в эти дни. Конечно, не за столом заседаний Королей, где мне вообще не полагалось сидеть, и с тех пор, как я вернулся в Бостон, даже не в моей собственной квартире. Мои часы отдыха и так чаще всего были заняты мыслями о моем покойном отце и моем пропавшем брате, но теперь они также полны мыслей об Ане, независимо бодрствую я или сплю.
Я собираюсь найти тебя, снова говорю я ей тихо, как будто она может услышать меня, где бы она ни была. Как будто слова могли проникнуть так далеко и найти ее для меня.
Я просто надеюсь, что это, то обещание, которое я смогу сдержать.
АНА
Ты очень красивая. И теперь ты моя. Теперь моя. Моя.
Моя.
Эти слова эхом отдаются в моей голове, когда француз… Александр, убирает руку с моего подбородка и делает шаг назад, указывая на поднос с едой.
— Тебе нужно поесть, маленькая куколка. — Он улыбается мне той самой сияющей улыбкой, которая почему-то еще более тревожит из-за того, насколько искренней она кажется. — Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как Егоров кормил тебя, и ты, конечно, не ела с тех пор, как я забрал тебя. Ты, должно быть, очень голодна.
— Я… — мой желудок болезненно урчит, но, кажется, я не могу оторваться от подоконника. Мои ноги начинают сильно болеть, боль простреливает от подошв до лодыжек и икр. Тем не менее, я чувствую себя прикованной к месту, то ли от страха, то ли от шока, то ли от того и другого вместе, а может быть, и от чего-то еще в целом, я не знаю.
— Ты помнишь вечеринку, маленькая? — Александр хмурится, две маленькие морщинки собираются вместе посреди его лба, но это не портит его внешность. Он по-прежнему необычайно красив, с лицом элегантным и почти идеально вылепленным, как у музейной статуи, за исключением небольшой горбинки на орлином носу. Но это также не умаляет его красоты, потому что он такой, какой он есть на самом деле, красивый мужчина. В том, как он двигается, есть что-то почти слегка женственное, грациозное и кошачье, и это напоминает мне о чем-то, от чего у меня болезненно сжимается грудь, как будто воспоминание причиняет боль.