Исчезающий Трон
Шрифт:
– И это, должно быть, согрело твое темное Неблагое сердце.
– Конечно же нет, - произнес Киаран.
– Но после нескольких попыток я начал восхищаться ее упорством, - его лицо смягчилось.
– Это была первая эмоция, которую я познал за тысячи лет, и я захотел узнать ее.
Что-то пробудилось во мне, что-то, чего я не чувствовала долгое время. Я с трудом узнала это вначале, это так странно для меня: я ревную. Я знала о другой Охотнице, и что Киаран любил ее, но слушать об этом - все равно, что нож повернули в моем животе.
Я ничего не говорю,
– Мы месяцами тайно встречались. Пока один мой подданный не привел мне Видящего, - сказал он.
– Это было одной из моих забав: вырывать их глаза, прежде чем убить их, просто, чтобы видеть их последнее видение.
Я пыталась не представлять этого, но у меня не получилось.
– Видение было о том, как я убил ее.
– Киаран говорил настолько машинально, как будто практиковался в этом. Он не наблюдал за снегопадом; он заново проживал свое воспоминание, момент своего прошлого, который все изменил.
– Я думал, что могу предотвратить это, если прекращу видеться с ней, - его челюсть сжалась и он посмотрел вниз.
– Если перестану охотиться на людей.
Он замолчал, и я не знала, продолжит ли он. Внезапно стало так очевидно, почему он отказывался рассказывать мне о видении Гэвина перед сражением. Ты отчаянно будешь стараться предотвратить это, но каждое принятое решение, которое ты сделаешь, только приблизит тебя к нему.
Киаран сделал вдох.
– Без Дикой Охоты я начал умирать. Мое Королевство начало рушиться. Когда я был наиболее слаб, Сорча привела мне человека. Она пыталась спасти мою жизнь - наши жизни, - он зажмурился.
– Я не мог остановиться. И из всех людей, которых Сорча могла выбрать, она убедилась, чтобы это была…
– Твоя Охотница, - закончила я за него. Я разрывалась на столь многие эмоции. Печаль. Ревность. Гнев на Сорчу.
И … и … желание. Какими же упрямыми могут быть эмоции, какими сложными и трудными. Несмотря на все те вещи, что сделал Киаран - вещи, которые я видела - я все равно переживаю за него. Я хочу его. Я хочу его так же, как и он хотел, будучи в тех ледяных волнах, шепча заверения в мое ухо. Я хочу его таким, каким он был в руинах Глазго, проводил по моим шрамам, как будто запоминал их. Я хочу его просто такого, открывшегося и уязвимого. Я хочу.
И я начинаю задаваться вопросом, был ли он когда-нибудь действительно моим, чтобы хотеть.
– Катриона, - выдохнул Киаран так, что сердце у меня заболело.
– Так ее звали.
Его имя скатывается с его языка плавно, как вода. Он произносит его почтительно. Проговорил его так, будто повторял каждый день своей жизни. Катриона, Катриона, Катриона.
– Красивое имя, - говорю я ему. Я стараюсь держать тон ровным.
Он не слушает меня. Он все еще прибывает в своих воспоминаниях.
– Я поклялся, что больше никогда не заберу человеческую жизнь. Поэтому я попросил свою сестру….
– он взглянул на меня.
– Но ты уже знаешь остальное.
– Айе, - тихо ответила я.
Королевства так или иначе пали, а он с Эйтиннэ были прокляты. Боже, бремя, что они несли.. Знание, что выбор, который они сделали для себя - идти против решения Кайлих - стал тем, что уничтожит все. А еще был тем, что сделало из него Киарана.
Он так близко, я снова могу чувствовать его тепло. Я пытаюсь выкинуть из головы все, что Кайлих мне показала, все, что только что услышала. Я хочу забыть все, что он чувствовал к Катрионе, и чем он пожертвовал, когда она оставила в нем тот маленький кусочек человечности. Я хочу, чтобы он помог мне забыть об этом.
Затем он прикоснулся к моему плечу, а я отпрянула назад, потому что не могу притворяться.
– Нет, - сказала я тихо, - я не она.
– Я отодвинула стул, создала дистанцию между нами и перешла ближе к двери, но этого недостаточно.
– Я не хочу быть заменой ей.
Он тут же оказался рядом. Схватил за предплечья и насильно развернул к себе. Его глаза сверкали. В них появился странный жар, который я не ощущала прежде с человеческим зрением. Это гипнотизирует.
– Так вот о чем ты думаешь? Что ты ее замена?
Я попыталась отодвинуться, но он прижал меня ближе.
– Что еще я должна думать? Мы обе Соколиные Охотницы.
– Для меня это не имеет никакого значения, - сказал Киаран. Он прижался своей теплой рукой к моей щеке.
– Кем ты являешься никогда не было важно. Я хочу тебя, потому что я никогда не чувствовал себя более живым, чем, когда я нахожусь с тобой. Я хочу тебя, Кэм.
Затем его губы обрушились на мои, и он поцеловал меня. Боже помоги мне, но я ответила на поцелуй. Я прижалась своим телом к нему и…
Нет. Я должна знать.
– Ты любишь меня?
– прошептала я у его губ.
– Так же как любил ее?
Киаран отпрянул назад - и его резкий вдох сказали мне все, что я должна была знать.
– Кэм.
Я отшатнулась, пытаясь не обращать внимание на удивление и боль на его лице. Он потянулся ко мне, но я увернулась от него.
– Я не могу, - прошептала я.
– Я не могу сделать это. Мне нужно идти.
Я вылетела за дверь.
Глава 33.
Я прошла через туннель на темный пляж. Мне нужно обо всем подумать. Я удивилась, увидев Эйтиннэ. При накатывании пенистые океанские волны едва касались ее ног. Она закатала свои брюки, голени голые. Ее пальто колышется за ней, а длинные волосы свободно спадают в беспорядке.
Луна проливает свой свет дорожкой через прибой, которая приводит прямо к ней, и кожа Эйтиннэ, кажется, светится в ответ.
Я плотнее завернулась в пальто и присела на пляже, недалеко от того места, где Эйтиннэ стояла в воде - безопасное расстояние до прилива. Я не рискую подойти хоть немного ближе. На сегодня я уже достаточно промокла.
– Вижу, ты была абсолютна серьезна, когда говорила, что любишь воду, - говорю я.
Эйтиннэ долгое время ничего не отвечала, просто откинула голову назад, подставляя лицо лунному свету. Наконец, она вышла на пляж, изящно двигаясь по гальке, и села рядом со мной.