Исчезающий Трон

Мэй Элизабет

– Я никогда ни о чем не просил тебя, - сказал он тихо.
– Никогда. Верни ее назад. Верни свою чертову Охотницу назад.

– Я не могу, - проговорила Эйтиннэ.
– Прости, я…

– Тебе нужна моя кровь, - сказал он так безжизненно.

Он достал кинжал из ножен и полоснул лезвием по ладони. Я вздрогнула одновременно с Эйтиннэ, наблюдая, как кровь заполняет ладонь. Наблюдая, как холод уходит из его взгляда, пока все, что остается у него, это часть, о которой я волнуюсь. Киаран.

– Возьми ее, - говорит он ей.
– Возьми столько, сколько

потребуется.

“Если ты согласна сделать свою часть, я сделаю свою”.

“Никогда не думала, что услышу, как ты предлагаешь это снова”.

Его кровь. Киаран предложил ее для нее, и он предложил ее снова, чтобы вернуть меня. В этом отличие Киарана от Кадамаха. Он по своей воле пытался спасти нас.

– Кадамах, - командный голос Эйтиннэ прорезал темноту, вечный. Она не поддалась, хотя ее взгляд полон жалости и горя. Я вижу, что она хочет помочь ему.
– Кадамах, - повторила она снова, более нежно в этот раз.
– Я сказала, не могу.

– Почему?
– он говорит в гневе, но я слышу поражение, разбившуюся надежду.

– Потому что, mobrathair, - отвечает она, - Я не могу вернуть тех, кого ты убил.

Воздух вырывается из меня. Он убил ее. Он убил ее.

“Я любил ее недостаточно сильно”.

Не удивительно, что он отпрянул от меня, когда я сказала ему, что Кадамах был способен на любовь. Сентиментальная дура - так он назвал меня. Потому что уже тогда он убил женщину, которую любил.

– Почему?
– не знаю, спрашиваю я себя или Кайлих.
– Почему он это сделал?

– Я говорила тебе, - порицательно произнесла Кайлих. Она наблюдала за сценой перед нами, как будто бы видела это тысячи раз, без признаков сочувствия. Как будто бы ей плевать, как сильно ее сын горюет, и находит это немного разочаровывающим, что он так поступает.
– Кадамах не создан для любви. Его дар - смерть.

“Скажи, как много тебе нужно узнать о моем прошлом, прежде чем ты поймешь, что во мне нет ни частички от человека”?

Может он и не человек, но, когда я смотрю, как он оплакивает женщину, что потерял - женщину, которую он любил - я вижу, что она оставила в нем кусочек человечности.

Я ошиблась прежде. Первая эмоция, которую я увидела в Киаране, была не тоска, это был стыд.

Правда в том, что мы оба бежим от судьбы, которая была уготована для нас. Он - фейри, чей дар - смерть, а я девушка, чей дар - хаос.

Мы существуем вместе, как огонь и зола.

“Куда бы она не шла, смерть следует за ней”.

Интересно, те голоса, что слышит Дэниэл, говорили о всех тех людях, что я потеряла, или о Киаране? Возможно, он мое проклятье. Возможно, я его слабость. Вместе мы оставим мир в руинах.

Киаран снова пробежался пальцами по лицу женщины, проводя по шраму, что рассекал ее бровь. Я видела, он хотел ее. Она заставила его чувствовать, а он потерял ее. Мне было больно за него.

– Я не смог остановиться, - сказал он. Голос спокойный и собранный, но я видела, как подымаются и опускаются его плечи, дыхание дрожит.
– Я не смог…

– Шшш… Я знаю, - Эйтиннэ встала на колени рядом с ним. Они соприкоснулись лбами, и на мгновение я представила их, когда они были младше, сидели так же, делились секретами, как это делают близнецы.
– Я знаю.

– Ты сделаешь кое-что для меня, Эйтиннэ?
– сказал Киаран, зажмуривая глаза.
– Больше никто не способен передавать силу. Вытащи это из меня. Чем бы это ни было, оно вынуждает меня охотится. Я больше не хочу этого.

Она отпрянула назад. На мгновение я подумала, что она откажет ему, но знаю, она не сделает этого. Не так их история начиналась.

– Я не могу забрать это все, иначе ты умрешь, - сказала она. Киаран отвернулся, как будто бы ожидал разочарования, но она ухватила его за руку.
– Но я могу забрать достаточно, чтобы у тебя был выбор. Кого ты убиваешь, и хочешь ли ты этого. Тебе не понадобиться больше Дикая Охота, чтобы выжить.

Киаран кивнул, а Эйтиннэ уставилась на него. Я вижу, что она любит его. Не важно, что он делал, и как жестоко начиналась их война, она все еще любит своего брата.

– Я заберу ту часть, которая имеет здесь власть.

– Я знаю это, - сказал он ей.

– Нет. Кадамах… - Она крепко сжала его руку. Я вижу, как он удивился этому, как будто бы она не прикасалась к нему с чувствами уже долгое время.
– Тебе нужно понять: та часть тебя, что принадлежит Неблагим исчезнет, - сказала она.
– Ты больше не сможешь попасть в Sith-bhruth и тебе придется пожертвовать своим королевством. Один шаг за пределы нейтральной территории убьет тебя.

– Так тому и быть, - проговорил он.

Промелькнуло воспоминание, где мы с Киараном были на этом берегу, теперь кажется, что это было миллион лет назад. Мы сидели на этих же самых камнях, Киаран смотрел с тоской на водную гладь.

“Это жертва, которую я принес, Кэм. Я никогда не вернусь туда”.

Его выбор. Это был его выбор - начать все сначала в человеческой реальности.

Затем я моргнула, и мы с Кайлих снова оказались в лесу у костра. Я все еще сидела в кресле из виноградной лозы и синих бутонов, моя кожа холодная, как лед. Кайлих отпустила меня. Она выглядела еще более старой и хрупкой, чем когда-либо, тонкие кости ее плеч виднелись из-под плаща из теней. Она облокотилась на посох и посмотрела в огонь, пламя отразилось в пустом, темном взоре.

– Что случилось?
– спросила я.
– Когда Эйтиннэ забрала его силы?

– Моя дочь была молодой дурой, она не понимала, что, когда ты забираешь силу, тебе нужен сосуд, чтобы удержать ее. Кто-то другой должен принять ее.

– Или?

Тонкое тело Кайлих задрожало.

– Она разделится, monighean. Ты уже знаешь это по опыту: когда Охотница умирает, ее сила распределяется среди выживших. Сила моего сына перешла в каждого s`ithichean, кто обитал в Sith-bhruth. Благие стали Неблагими, те, у кого была сила созидания, теперь сеют смерть. Они не могут выжить без убийств, так же, как не мог мой сын. Когда он сделал этот выбор, королевства пали. Мои дети уничтожили оба.