Исчезающий Трон
Шрифт:
Я мысленно вернулась в зеркальную комнату, когда наконец-то прервала молчание с Лоннрахом и спросила его, почему он так сильно ненавидит Киарана.
“Твой Киаран худший вид предателя, и его сестра не лучше. Теперь пришло время мне исправить их ошибки”.
Лоннрах был Благим, Эйтиннэ была его королевой, и она пожертвовала своим троном. Так же, как и Киаран. Теперь я понимаю, что имел в виду Лоннрах, упоминая об их ошибках.
Слова Эйтиннэ в разрушенном Эдинбурге мелькнули в моей памяти: “Ты не несешь ответственности за то, что начали мы”.
С
Есть еще кое-что. Одна последняя правда, которую мне нужно услышать.
– Что ты имела в виду, - спросила я тихо, - когда говорила, что уже взяла что-то от меня?
Кайлих, как впалая оболочка, тонкая и пустая. Ее плащ из теней соскользнул, открывая ключицу. Ее ребра выделялись из-под тонкой кожи ее груди.
– Ты ведь не думаешь, что baobhans`ith действительно смогла бы убить всех потомков Соколиных Охотниц?
– сказала она зловещим шепотом.
– Не тогда, когда мой сын защищал их. Его силы намного выше ее.
Клянусь, мое сердце остановилось. Я не могу дышать. Я уставилась на древнюю форму Кайлих и старый гнев внутри меня разгорелся вновь. Внезапно я вспомнила слова Сорчи на снежных утесах, когда она заморозила всех тех солдат. Что она рискует разгневать ее, предупреждая Киарана. Ее.
– Ты помогла ей убить Соколиных Охотниц. Не так ли?
– Айе, - сказала Кайлих.
– Я воспользовалась той силой, что осталась у меня в твоем мире, чтобы вмешаться, - думаю, она смотрит на меня, но я не могу увидеть взгляд впавших в череп глаз.
– Я помогла ей забрать у тебя мать.
Гнев во мне тут же непрошено и неумолимо усилился. Я почти забыла, как это ощущается, как его жар обжигает мою кожу, как он шепчет мне на ухо и говорит, что моя цель - месть. Возмездие.
Я подымаюсь с кресла из виноградной лозы медленными, обдуманными движениями убийцы. Во взгляде Кайлих нет страха. Никакого раскаяния. Это заставляет меня хотеть убить ее медленно. И без оружия, я сделаю это голыми руками.
Я прыгаю на нее, готовая сломать ее тонкую, костлявую шею. Вспышка молнии ударяется в землю передо мной. Земля раскололась с оглушающим хлопком, и сила от этого сбила меня с ног, уложив на спину. Я выдыхаю сквозь ужасающую боль, сковавшую мою грудь.
– Так должно быть, - сказала Кайлих, приближаясь ко мне.
– Моя дочь должна вернуть свою силу.
– Я так не думаю.
Я подскакиваю к ней, мои пальцы дотягиваются до тонкой кожи на шее Кайлих. Но она движется быстро, ударяя сбоку посохом по моему лицу. Я снова падаю на землю, хватаясь за мшистую грязь. Кровь капает с моих губ и растекается по темной земле.
Кайлих хватает меня за ворот, ставя меня на ноги лишь с небольшим усилием. Ее коготь впивается в мою кожу.
Я встретилась с холодным бездонным взглядом и попыталась ударить ее, сделать хоть что-то, но мои руки повисли по бокам, мертвым весом. Вкус ее силы невыносим, он ощущается, как электрические разряды на моем языке.
– Ты не можешь победить меня, - сказала она.
– Поэтому я предлагаю тебе просто принять свою судьбу. Разве это не проще?
Я понимаю, что способна двигать языком, губами.
– Сначала я убью тебя.
Кайлих вздохнула и отпустила меня. И хотя я стою, я все еще не могу двигаться, чтобы ударить ее. Она снова выглядит хрупкой, очень хрупкой. Как будто она может сломаться. Если бы я была лучше, я бы пожалела ее за очевидную слабость. Но я не лучше. Я лучше воспользуюсь ее недомоганием и использую это против нее.
– Я умираю, monighean, - сказала она таким тихим, трясущимся старушечьим голосом.
Я услышала в нем слабую дрожь от страха. Страха бессмертного создания, кто был жив с момента создания гор и движения ледников, кто наконец-то предстанет перед лицом неопределенности смерти.
– Когда я выбрала продолжение рода, - продолжила она, - я отдала свое бессмертие. Как моя мама, которая была Кайлих до меня.
– Она протянула руку, кожа снова стала морщинистой и старой.
– Это проклятие моего рода. Я умираю так же, как человек, только более медленно. У меня должен быть кто-то, кто займет мое место, прежде чем я уйду.
Мне вспомнились слова Лоннраха о S`ith-bhr`uth: “Земля была целой, а сейчас она разверзлась прямо посередине. Она разваливается на части”.
Она разваливается на части … разваливается на части …
“Без монарха в S`ith-bhr`uth будет зима. Кто-то должен занять ее место”.
Кайлих - или возможно та, что была перед ней - создала миры, моря, пейзажи. Она сделала их возможными. Если она умрет, они отправятся вместе с ней. Если S`ith-bhr`uth разваливается на части, то же самое может случится с человеческим миром. Она создала оба своим молотом и посохом.
Внезапно мой слепой гнев рассеялся, как дым. Я могу думать более ясно.
– Если я умру, - говорю я, - сила Эйтиннэ восстановится, но к Киарану сила не вернется. Это нельзя отменить. Фейри все еще будут испорчены.
Кайлих приготовилась, ее лицо закрылось. Она вернулась молодая: красивая, грозная и сильная - и даже еще более устрашающая.
– Айе. Это то, что твой … Киаран выбрал. Его нельзя исправить.
Исправить. Как будто он сломан.
– Кадамах всегда был сильнее Эйтиннэ, - сказала Кайлих, возвращаясь к огню.
– Он доказал, что достоин занять мое место. Пока не влюбился в этого человека.
– ее глаза жестоки и блестят словно сталь.
– Моя дочь, может, и создала Соколиных Охотниц, но твоя смерть исправит это. Мой сын … для Кадамаха было непростительно влюбиться. Слабость, - она выплюнула слово, будто это проклятие.
– Он не способен править.