Исчезнувшие без следа
Шрифт:
У них здесь все по-простому, понял Дружинин. Все свои, одна команда, нет никакой заорганизованности.
Они шли по коридорам, запруженным людьми. Иногда Барсегина останавливали, он коротко и толково отвечал на вопросы, и Дружинин уже начал понимать, что хаос в этих стенах лишь кажущийся – здесь не было ни одного лишнего человека и никто не бродил бесцельно, все было осмысленно, как осмысленна жизнь муравейника, которая кажется бестолковой лишь непосвященному.
Барсегин, наверное, что-то прочитал в глазах Дружинина, потому что снова
– У нас здесь настоящий Смольный. Штаб революции.
– Надеетесь победить? – улыбнулся Дружинин.
– А как же! – взмахнул руками Барсегин. – Для чего ж тогда стоило все это затевать, если не для победы?
Он провел гостя через крохотную приемную, в которой сидели молчаливые крепкие парни – охрана, и, миновав еще одну дверь, Дружинин увидел Аникина. Тот сидел за столом, заваленным бумагами и газетами, и что-то быстро писал. Кроме него, в кабинете больше никого не было. Аникин махнул рукой – присаживайтесь! – и продолжал писать.
Дружинин опустился в кресло, Барсегин тоже сел, и минуту они провели в безмолвном ожидании, пока Аникин не отбросил порывисто в сторону ручку и не поднял голову.
– Здравствуйте, – сказал он. – Извините, что заставил вас ждать. У меня сегодня выступление перед избирателями – а это всегда требует изрядной подготовки. Почему вы один, кстати? Где же ваш информатор? Тот, о котором вы мне рассказывали.
– Он погиб.
Брови Аникина поползли вверх.
– Застрелен в подъезде своего дома, – сказал Дружинин. – Думаю, это связано с его предшествующим визитом к нам на базу.
– Ненужный свидетель? – уточнил Барсегин.
– Именно.
Аникин покачал головой. Он выглядел обескураженным. Только и смог произнести:
– Как же так, а?
– Это я во всем виноват, – сказал Дружинин. – В тот день – на митинге в деревне, помните? – начал вам рассказывать об этом парне, а вокруг репортеров видимо-невидимо. Они потом все это пустили в эфир на всю страну. А кто-то все это услышал и принял свои меры.
– С чем он к вам приходил? – спросил Аникин.
Хотел получить хотя бы крупицу ценной информации, источником которой был погибший Крамаренко. Дружинин готов был ему помочь.
– Он когда-то служил в спецгруппе, в которой сейчас служу я.
– В «Антитерроре», – уточнил Барсегин.
Аникин кивнул, показывая, что понял это.
– Им поручили разобраться с подозрительными случаями: один за другим исчезали бизнесмены, а с ними – крупные суммы денег.
– Разве подобный розыск – это профиль «Антитеррора»? – удивился Аникин.
– Нет.
– Почему же им дали такое поручение?
– Я не знаю.
– А кто давал?
– Этого не знал и Крамаренко.
Аникин покачал головой, сделал пометку в блокноте и произнес сквозь зубы:
– И с этим тоже разберемся.
– Они подослали к одному из подозреваемых…
– Они – это кто? – уточнил Аникин.
– «Антитерроровцы». Они подослали к одному из подозреваемых своего
– Удалось?
– Насколько я понял – да.
– А кто был подозреваемым?
– А вот здесь самое интересное, Сергей Бенедиктович. Из-за этого я к вам и пришел, и из-за этого же к нам в «Антитеррор» приходил покойный Крамаренко. Оказывается, в итоге выстроилась очень любопытная цепочка. Тот подозреваемый – его фамилия Воронцов – переправил за границу большую сумму денег, сам выехал следом и, по всей вероятности, должен был исчезнуть – как это было с его предшественниками. И конечно, не он был настоящим хозяином этих денег, а совсем другой человек. Этот человек…
– Как его фамилия?
– Минуточку, Сергей Бенедиктович, – сказал Дружинин. – Сейчас вы все узнаете. Так вот, этот человек, хозяин денег, поняв, наверное, что эти деньги он вот-вот потеряет, выехал следом за Воронцовым и был убит. Фамилия его – Кочемасов.
Дружинин откинулся на спинку кресла и наблюдал за произведенным эффектом.
– Так ведь этот парнишка, которого вы взяли в метро, он тоже Кочемасов.
– Сын, – пояснил Дружинин. – Теперь вы видите, какой узел завязался? Попробуйте развяжите. Пете Кочемасову звонят по телефону и требуют возврата денег. Тех самых, пропавших год назад. Или – вместо денег – он должен оставить в метро сумку с бомбой. И Кочемасов, и Воронцов, и группа «Антитеррор» вдруг оказываются крепко завязанными. Пока этого никто не подозревал – все было тихо. Как только их свели в единое целое – человек, который осмелился это сделать, тут же был убит.
– Крамаренко? – уточнил Аникин.
– Да, Крамаренко. Едва он попытался раскрыть связь всех этих звеньев – его немедленно уничтожили.
Аникин вздохнул.
– То, что вы рассказываете, – сказал он, – совпадает с нашими данными. Мы уже беседовали со вдовой Кочемасова, еще кое-какие расследования проводили и тоже вышли на человека по фамилии Воронцов.
– Вы его нашли?
Аникин отрицательно качнул головой.
– Думаю, что мы до него в конце концов доберемся, но пока – никаких следов. Исчез человек, будто его и не было.
– Возможно, его действительно уже нет в живых, – сказал Дружинин.
– Вы так полагаете?
– Крамаренко рассказал, что Воронцов скрывался где-то в Африке. Его местонахождение, хотя и не сразу, определили, туда вылетела группа. Его нашли. И после этого вся группа погибла.
– Каким образом? – спросил Аникин.
– Катастрофа. Вертолет упал в океан. Так что Воронцова надо искать где-то на океанском дне.
– Нет. – Аникин с сомнением покачал головой. – Я не верю в гибель Воронцова. Поверил бы, если бы не все последние события. Он жив, помяните мое слово, молодой человек. Потому что все, что сейчас происходит, напрямую связано с ним. Его надо искать. Только когда мы найдем Воронцова, мы поймем, что же произошло на самом деле.