Исчезнувший фрегат

Иннес Хэммонд

— Нет, конечно. С какой еще стати?

В его словах, я бы сказал, содержалась капля яда.

— Как вы можете догадаться, — объяснил он, — семьи Коннор-Гомесов и Боргалини не общаются.

Он со стуком откинул крышку люка на баке и нырнул в парусную каюту. На этом разговор окончился.

Как только рассвело в воскресенье, грузовое судно, стоявшее за нашей кормой, ушло в пролив, и я развернул «Айсвик» при помощи завозного якоря, пока было пространство для маневра, так, чтобы он стал носом на ветер, затем еще раз поднял паруса один за другим, работая в паре с Карлосом. К сожалению, я не решился закрепить верхний и нижний прямые паруса, ограничившись

тем, что мы лишь растянули их на шкотах, то же и с фишерман-стакселем. И был еще один парус, назначение которого я не вполне мог себе уяснить. Он был огромным, крепился на обе мачты и занимал все пространство между ними, его нижняя шкаторина заходила аж за рубку. Назначение блока позади верхнего прямого паруса, которое мне раньше казалось непонятным, теперь прояснилось. Карлос влез на фок-мачту, пропустил через блок длинную нейлоновую веревку, и, обернув ее вокруг «пуза» паруса, мы таким образом, не давая ему раздуваться на ветру, смогли его поднять.

К счастью, все паруса были выкроены правильно, передние шкаторины как раз на нужном месте, и только грот нужно было немного подогнать по задней шкаторине. Кроме того, я решил, что нужно прошить двойными швами нижние части парусов и латкарманы.

— Слава богу, что у нас парусное вооружение не как у джонки, — сказал Карлос, с улыбкой глядя вверх на хлопающий парус.

Ветер налетал довольно сильными порывами, и я не осмелился натягивать шкоты на парусах.

— Вы когда-нибудь ходили на джонке? Я один раз, в Рио-де-ла-Плата. Такая оснастка — мечта ленивого моряка, но для нас там слишком много лат, слишком много пришлось бы шить. У вас на борту есть швейная машина?

— Да, — ответил я.

— Хорошо, тогда я буду шить. Я этим занимался на борту яхты, когда плыл с Род-Айленда в Плимут, когда ехал учиться в Англию.

Тогда мне удалось выудить из него еще немного информации. Она была связана с его безумной идеей приобретения яхты и совершения кругосветного плавания.

— В одиночку? — спросил я его.

Он рассмеялся и сказал, что нет, не в одиночку.

— С Марио, конечно же.

— Ты хочешь сказать, что он намерен продать свою гасиенду в Перу?

— Нет, конечно, он не продаст гасиенду «Лусинда». Но когда мы получим деньги от страховой компании… Они нам должны много денег за пожар в магазине Гомесов.

— Разве не Айрис их получит?

— Нет, — улыбнулся он едва заметной гаденькой улыбочкой. — Марио позаботится об этом. Она не получит ничего. Ее отец все свое имущество завещал Марио и кое-что мне. Там хватит на несколько яхт.

Последние его слова были полны хвастовства, а взгляд был как у кота, пристально следящего за птичкой на заборе.

— А Эдуардо ничего. И Айрис тоже.

Порочные нотки снова зазвучали в его голосе. В ту минуту мне стало совершенно очевидно, что, каким бы полезным помощником он ни был, мне этот мальчик никогда не понравится. Именно так я о нем и думал — как о мальчике, хотя между нами не могло быть разницы больше, чем в несколько лет. Была в нем какая-то незрелость, как будто он рос без присмотра родителей и умственно так и остался непослушным ребенком.

И тем не менее мне, несомненно, повезло, что на палубе будет еще кто-то не только влюбленный в парусное судоходство, но и имевший опыт плавания в океане. И вдруг он на следующий день неожиданно объявляет, что идет в горы. С собой он брал рюкзак, в который запихнул штормовку, кое-какую теплую одежду, толстые носки, еду, а сверху привязал непромокаемый спальный мешок.

— Я

слишком много уделяю времени учебе, а потом еще там, в камере…

Говоря это, он смотрел на Айрис, но продолжал улыбаться. Он, похоже, не таил на нее обиды.

— Нужно укрепить тело. — Он хлопнул себя по животу.

— Куда ты собираешься?

— Туда. — Карлос неопределенно махнул рукой в сторону севера. — Там есть дорога, ведущая за город и на верхушку полуострова Брансуик. Возможно, автостопом доеду до горнолыжных трасс. Сокращу себе путь на восемь километров. А когда заберусь наверх, смогу взглянуть на залив Сеньо Отуэй и все остальные водоемы, окружающие остров Риеско. «Сеньо» значит «матка». На карте он на нее и похож, это особое место.

Он продолжал смотреть на Айрис и улыбаться.

— Если я не вернусь послезавтра, вышлите, пожалуйста, спасателей.

Он взял самый легкий из четырех наших ледорубов, а также из ящика в лоцманском столе маленький пластмассовый карманный компас, который повесил себе на шею. Мы оба вышли на палубу его проводить, и, когда его худая подростковая фигурка исчезла за ангарами, я сказал Айрис:

— Я его не понимаю.

— Да? — процедила она холодно сквозь зубы.

— Он постоянно говорит «мы». Он, похоже, думает, что пойдет с нами. Так, что ли?

Она не ответила.

— Вы решите это в Ушуайе, я угадал? Когда приедет ваш брат.

— Я вам уже говорила…

Она не закончила, повернув к рубке.

— Почему он так хочет пойти с нами? — крикнул я ей вслед. — Хочет что-то доказать?

— Возможно. Посмотрим, что скажет Ангел. Какие между ними отношения, — сказала она неспешно, оглянувшись.

Вид у нее был обеспокоенный.

— Этот парень…

Она покачала головой. Бусинки воды алмазной россыпью сияли в черноте ее волос.

— Вы спрашиваете, хочет ли он что-то доказать. Думаю, ему, может быть, нужно доказать, что он мужчина.

Мимолетная улыбка коснулась ее губ.

— Думаю, его жизнь была не из легких.

Отвернувшись, она спустилась вниз.

В ту ночь, сам не знаю почему, возможно, приезд Карлоса напомнил мне, что до нашего отправления осталось совсем немного времени, в общем, я стал думать о цели жизни, моей жизни, и о том, почему я ввязываюсь в эти рискованные поиски корабля, который, может так оказаться, вовсе и не существует. С какой целью? Пытаюсь ли я что-то доказать?

Я оглянулся на прожитые годы — как мало там достижений, нет даже самых обычных, таких как дом, жена, дети. Этого ли я хочу?

Подумав о льдах, ожидающих меня впереди, я едва не рассмеялся вслух. Ничего подобного там я не найду. Так зачем я туда направляюсь? Чего же я, черт возьми, хочу вообще? Этот вопрос вертелся у меня в голове, пока не превратился в нагромождение ледяных глыб, а я стоял, пялясь вверх на Айрис, распростертую подобно ангелам, вырезанным на балках в церкви. Или нет, похожую, скорее, на резную фигуру на носу старинного парусника. С обнаженной грудью и развевающимися волосами, она взирала на меня сверху вниз, нос корабля врос в лед, а бушприт доставал до мчащихся по небу облаков. Она хотела что-то мне сказать, я видел, что ее губы двигаются, но слов разобрать не мог. А потом фигура превратилась в мою мать с лейкой в руках, она звала меня помочь ей управляться с цветами. Но цветов нигде не было, лишь огромная глыба льда нависала над обломком мачты и костлявый человек с заросшим бородой лицом пристально глядел на меня. И все это время звякали падающие кристаллы.