Ищите и найдете
Шрифт:
Воспоминание было одно из самых неприятных. По мнению Герье, дурно было, что он недостаточно определенно ответил этой барыне, что не любит и не может любить ее, дурно было, что он поехал с ней в карете, и вообще все было дурно, даже и самый приезд его в Митаву.
Он слишком поспешно отправился сюда, ничего не разузнал, не обдумал и попался впросак.
Решив действовать вперед обдуманнее и осторожнее, доктор Герье на другой день, когда они рано утром уехали с ночевки, наотрез отказался сесть в карету с Драйпеговой.
LXXII
В Петербурге карета подвезла Драйпегову к дому ее отца, теперь, после его смерти, перешедшему в ее владение.
Доктор Герье не только не вошел в этот дом, но даже не подошел к Драйпеговой, чтобы проститься, издали поклонился ей и, захватив свои вещи, сел на извозчика и уехал на прежнюю свою квартиру к Августе Карловне. Он даже расчета не попросил у Драйпеговой и махнул рукой на те деньги, которые она должна была ему в виде жалованья за время, проведенное у нее.
Дома доктор узнал, что Августа Карловна уехала по каким-то делам в Финляндию и еще не возвращалась.
Комната Герье не была сдана, и он снова поселился в ней, надеясь, что Августа Карловна ничего не будет иметь против этого, когда вернется.
Варгин был на работе в Михайловском замке и, когда пришел оттуда и увидел доктора, очень обрадовался ему.
Ко всему, что случилось, Варгин относился теперь как-то чрезвычайно спокойно. Впрочем, он очень смеялся, когда Герье рассказывал ему о своем путешествии в Митаву и о том, как встретил там вместо красивой девушки госпожу Драйпегову.
Варгин не удивился, когда Герье рассказал ему, что эта молодая девушка оказалась дочерью приближенного к королю Людовику XVIII графа Рене, а не старика Авакумова.
Варгин имел такой вид, что будто ему известно уже больше, чем Герье может сказать. Однако на расспросы Герье он давал уклончивые ответы и твердил одно, чтоб тот не беспокоился, что все обстоит благополучно и что молодая девушка находится теперь в безопасном месте.
— В безопасном? — переспросил Герье. — Разве ей грозят какие-нибудь опасности? Ведь ее отец теперь здесь, в Петербурге, и если вы знаете, где она находится теперь, то всего лучше сообщить об этом как можно скорее отцу.
Это было более чем справедливо, и Варгину, казалось, не приходилось возражать, но он помолчал, подумал и проговорил:
— Мне известно лишь, что молодая девушка теперь вместе с нашей хозяйкой, Августой Карловной, находится в Финляндии, но где именно — не знаю.
Доктор Герье не расспрашивал особенно подробно Варгина, потому что торопился к графу Рене, адрес которого узнал от Варгина же.
Доктору было достаточно, что он имеет указание на след молодой девушки и что с нею не кто другой, как почтенная Августа Карловна, а почему и как она уехала с ней, Варгин объяснить не мог.
Герье, решивший поступать теперь обдуманно и как можно расчетливее, счел за лучшее прежде всего повидаться с графом Рене, который, вероятно, уже принял должные меры и успел сделать что-нибудь во время своего пребывания в Петербурге. Можно было предполагать, что графу все уже было известно в подробностях, и то, что знал Варгин, не представляло никакой для него новости.
Поэтому Герье, переодевшись и вовсе не думая об отдыхе после дороги, сейчас же поехал в гостиницу Вартота, к графу.
Граф принял его немедленно и с распростертыми объятиями.
Оказалось, граф решительно ничего не знал и решительно ничего не сделал еще в Петербурге. Он рассказал доктору Герье, что в доме Авакумова никому не было известно, куда уехала молодая девушка, что об этом знал только сам старик Авакумов, который умер.
Кроме этого, граф Рене не мог добиться ничего и даже не мог устроить себе аудиенцию у государя, на которую он главным образом рассчитывал, так как ему отказали на том-де основании, что граф явился в Петербург как частное лицо.
Сведения, полученные доктором Герье от Варгина, что молодая девушка в Финляндии, были для графа откровением и радостною вестью.
— Разве художник Варгин, — спросил доктор Герье у графа, — не сообщил вам этого?
— Да нет же! — ответил граф. — Ваш приятель вел себя со мною более чем странно: он не только не сообщил мне того, что вы говорите, но сделал вид, что совсем никогда не видел моей дочери и не слыхал ничего о ней. Я не знаю, чем и объяснить такое поведение его.
Доктор Герье тоже не мог найти никакого объяснения, почему Варгин, только что разговаривавший с ним о молодой девушке, вовсе отрекся от нее перед графом.
Оставалось как можно скорее отправиться за художником, привезти его к графу и выпытать от него все, потому что Варгин был единственный человек, который знал хоть что-нибудь. Но каково же было удивление доктора Герье, когда, вернувшись домой, он не застал там Варгина, а служанка сказала, что художник уложил вещи и уехал, приказав говорить всем, кто будет его спрашивать, что он уехал на неопределенное время из Петербурга, а куда именно, про то умолчал.
Сначала Герье верить не хотел этому.
— Неужели он мне ничего не оставил — ни письма, ни записки? — в сотый раз спрашивал он у служанки.
— Ничего, — отвечала та, видя, что доктор очень обеспокоен, и жалея его по этому поводу.
— И не велел сказать мне ничего?
— Ничего!
"Тут что-нибудь да есть, — повторял себе Герье, — тут, должно быть, кто-нибудь влияет… Трофимов!" — вспомнил он наконец, и для него вдруг стало несомненным, что непременно здесь действует Трофимов…
И Герье не долго думая отправился к Трофимову.