Ищите женщину
Шрифт:
КЛЮЧИ ОТ КВАРТИРЫ
Водитель микроавтобуса сообщил Грязнову малоутешительные сведения.
Провожатого, прибывшего за Рэмом Васильевичем в редакцию еженедельника, никто толком не видел. Он позвонил снизу, из проходной, где у дверей висит внутренний телефон. Даже вахтерша не обратила внимания: тут же весь день толкутся, звонят кому-то, кого-то упрашивают, уговаривают, печалятся, и кто с чем – с жалобами, письмами… А машина? Да не видела она никакой машины! Окна в другую сторону выходят. И никто из редакции тоже не видел. А Рэм просто вышел, огляделся,
Сведения эти были насколько скудными, настолько и огорчительными. До такой степени, что Вячеслав Иванович распорядился немедленно отыскать домашний адрес Зотова и послать туда оперативников. Он почти не сомневался, что журналиста похитили. Зачем? А причину мог объяснить прежде всего тот факт, что разговор между Грязновым и Зотовым кем-то прослушивался. Только вот зачем? А затем, стало быть, чтобы с его помощью опередить возможные действия того же Грязнова и отыскать отсутствующие документы.
Хотелось надеяться, что документы до сих пор не найдены. Кем? Такой вопрос даже и не ставился, тут, к сожалению, все ясно. Стрелка поиска указывала все время в одну сторону, в ту, где расположена контора, которая все меньше приязни вызывала у Вячеслава Ивановича.
Понимая, что в сложившейся ситуации больше они ничего не получат, Грязнов приказал своим заканчивать работу, отпускать уставших людей, закрыть на все замки и опечатать квартиру. До того момента, пока не найдутся родственники покойного. Наверное, Турецкий найдет его мать в Петербурге. А вообще-то у Вадима Кокорина были друзья, приятели, коллеги наконец, которым, видимо, не должна быть безразлична память погибшего. Ну вот пусть на досуге сами и займутся ею. В смысле – памятью.
Когда с помощью все тех же отмычек закрывали дверь, эксперт сообщил Грязнову, что на замках не обнаружено никаких следов от слепков или от грубой работы с отмычкой. Это означало, что вчерашние посетители владели ключами от этой квартиры. А где они их взяли? Может быть, у самого Вадима?
Как только Грязнов спустился, водитель «форда» тут же протянул ему телефонную трубку.
– Слушаю, Грязнов.
– Вячеслав Иванович! – раздался неожиданно бодрый голос Николая Саватеева, которого он посылал на квартиру Зотова. – А он, голубчик, оказывается, дома! Но трясется, как заяц, и ни с кем, кроме вас, не желает вести переговоры. Что будем делать? К нам доставить или, может, вы найдете минутку подскочить… виноват, подъехать сюда?
– А вы где? – хоть и утешающую новость принес Саватеев, что-то во всем происходящем не нравилось Грязнову. Опять нестыковки, тайны, в общем, хреновина какая-то…
– Мы на Долгоруковской. Дом напротив студии мультфильмов. Два шага от нашей конторы.
– Да знаю я, чего ты объясняешь… Ладно, пусть парень пока успокаивается, а я сейчас подъеду. На него что, покушались, что ли?
– Ага! – радостно сообщил Николай. – Вроде того!
– Ладно, – хмуро ответил Грязнов и добавил уже скорее про себя: – Кому что, а кому все казаки-разбойники… Давай домой, на Петровку, – обернулся он к водителю, – а там скажу куда…
«Сморчок» выглядел и вел себя очень странно. Страстно расширяя глаза и переходя
Словом, Вячеслав Иванович скоро понял, что рассказ Зотова – не результат пусть сбивчивых, но реальных воспоминаний. Темнит парень, старательно вешает на уши лапшу. Колоть его немедленно не имело смысла. И взволнован, и напряжен он был искренне – точно. Вероятно, всему этому рассказу предшествовала какая-то очень сильная психологическая встряска. Пусть успокоится и убедится, что ему поверили. А вот когда поймет это и станет сам мыслить логически, тут ему и можно будет устроить парочку нехитрых ловушек, куда он рухнет со всеми потрохами.
– Так кто ж это мог быть? – серьезно допытывался Грязнов.
Зотов лишь разводил руками.
– Что хоть говорили-то похитители? О чем спрашивали? Сколько денег требовали? – шел на выручку Грязнов.
А он только твердил: «не знаю», объясняя свою забывчивость чисто психологическим шоком – впервые же, понятное дело!
Так– то бы оно так, внутренне усмехался Грязнов, кабы он не знал, что в минуты опасности как раз и обостряются все чувства -и внимание, и память работает, как правило, с максимальной нагрузкой. Впрочем, возможно, у всех по-разному.
Словом, картинка выглядела таким образом. Разговор Грязнова с Зотовым был подслушан. Правда, неизвестно, кого здесь ловили, скорее все-таки Зотова. Вот и воспользовались предлогом, опередили, выманили и похитили. Чего добивались этим? Наверняка их интересовало в первую очередь, что Вадим привез из Америки. Собственно, единственный, правда повторяющийся в разных вариациях, вопрос так и звучал, пока ехали, как ему было сказано, в Бутово, а заехали куда-то вбок. «Где то, что Кокорин привез из Штатов?» – «А что он должен был привезти? – недоумевал Рэм. – О деньгах, что ли, речь? Так их у Вадима отродясь не водилось». – «Чего от него и от тебя было нужно ментам? За что замочили Вадима?» Ну уж на это Зотов вообще ничего не мог ответить.
– Спрашивали именно этими словами? – уточнил Грязнов.
Зотов кивнул. Он говорил им, что ничего не знает, а просто позвонил по указанному телефону, когда увидел фотографию Вадима на телеэкране. Ну еще отвезли его труп опознать, что он и сделал. И буквально все вышесказанное повторил в прокуратуре следователю.
– Как выглядели похитители?
– Один постарше, другой, соответственно, помоложе. Старший задавал вопросы, не поворачивая головы. У молодого лицо было невыразительное, трудно запомнить и описать. Да я вообще не могу похвастаться хорошей зрительной памятью, – скромно сознался осмелевший Зотов.