Ищу страну Синегорию
Шрифт:
Торопиться не хотелось. К полудню бодрящая свежесть утра перешла в парное ленивое тепло предосеннего дня. Солнце нагрело камни у речки, оживило травы. Только в прозрачной воде прятался холод наступающей осени.
Чья-то тень упала на воду рядом со мной. Я обернулась. Алексей Петрович.
— Ушел олень-то ваш, да?
— Ушел. Да и к лучшему — пусть гуляет. Можно и уток настрелять. Вывозился я из-за него, страх. — Он нагнулся, стал мыть руки. — А вы это не у нас были?
Я не ответила. Смотрела на его руки — ладные, сильные. Руки мужчины. Такие уберегут от любой беды. Я представила
Алексей Петрович поднялся, неторопливо пошел к домику. Сейчас он увидит Любку. Так и должно быть, так и должно быть! Я не завидую ей. Мне только очень хочется знать, где же те руки, что уверенно — на всю жизнь лягут на мои плечи? Ведь они есть, я знаю. Просто дороги к счастью у всех разной длины.
15
Колымские грозы обманчивы. В них нет ярости и блеска. Они опасны и неожиданны, как удар в спину. В память о них остаются сломанные вековые лиственницы, оборванные провода электропередач.
В это воскресенье никто никуда не собирался. С самого утра было трудно дышать, двигаться. Странные жутковатого сёро-желтого цвета тучи срезали дальние вершины сопок, повисли над лесом. Казалось, могучие лиственницы из последних сил удерживают их на своих плечах. Даже говорливая речка напоминала сейчас темную масляную струю. Цветы кипрея не открывались, поникли ветви ивняка около речки, и только желтый рябинник гордо осматривался по сторонам — его и гроза не берет.
В нашем домике все спали. Я встала первой, растопила печурку на берегу. Дым тут же прилип к лицу, пополз по траве. Шаман нехотя отошел в сторону, обычно он сидит у самой печки. Неодобрительно посмотрел на меня. Он, конечно, считал, что дым делаю именно я. В этом он очень напоминал людей, которые тоже часто пинают ударивший их камень, а не того, кто его бросил.
И вдруг что-то изменилось. Словно серая тень примчалась издалека — по траве, по кустам, по воде. Пришел ветер. Не сильный, но удивительно радостный. Стало легко. Лиственницы скинули с плеч тучи и быстро заговорили, зашумели ветвями. Дым клочьями унесся вслед за ветром. Теперь природа ожидала праздника. Это было второе лицо грозы.
Ожили и наши домики. Будто люди только и ждали этого. У кого-то заплакал ребенок, фыркали по-жеребячьи парни, умываясь на речке, громко ссорились около «бабьей республики».
На нашем крылечке показался Лева. Он шел как лунатик, с закрытыми глазами. Оступился и чуть не полетел с крыльца. За его спиной — засмеялась Женя.
Лева решил воспитывать характер — приучал себя вставать по первому оклику. Пока это обычно кончалось тем, что он снова засыпал стоя или сидя.
— Лена, а чай скоро? — словно невзначай спросила Женя. Глаза хитрые.
— Не знаю, Женечка. Когда дров принесешь, тогда и будет, — тоже безразлично ответила я. Женя была сегодня дежурной и, как обычно, проспала.
— Лева! Дров принеси, слышишь! Побольше! — закричала Женя.
— Ладно-о-о… — ответили ей откуда-то из-под обрыва.
Рыцарство живуче, как и все традиции. Женя спокойно уселась у печки, а Лева лазает сейчас по мокрому от росы кустарнику, проваливается в ямы. Дров много, но набрать их не так-то просто. Всякая традиция со временем теряет смысл. Средневековые рыцари, добыв некие жизненные блага, складывали их к ногам своих прекрасных дам и тут же получали награду. Леву вместо награды отправят мыть посуду — только и всего. Женя считает, что этим она утверждает свое равноправие.
Наверное, все эти мысли от грозы. Она все-таки не уходит. Притаилась за сопками и ждет.
Мне показалось, что в кустах вспыхнуло яркое голубое пламя. Но это была только Любка. То ли ради воскресенья, то ли ради кряжевских именин она надела свое самое любимое платье из ярко-голубого шелка. На шее — крупные красные бусы. Волосы заплетены в косы.
Алечка в ужас бы пришла от «несовременности» такого наряда! Но ей бы Любкины косы да русалочьи зеленоватые глаза. Этого никаким нейлоном не заменишь!
— Ты чего это вырядилась? — спросила я.
Любка обиделась.
— Уж и нельзя? Работаешь тут с медведями, того и гляди, сама шкурой обрастешь! Взяла бы вот да тоже приоделась: чай, на именины сегодня пойдем. — Что-то недоброе мелькнуло в ее глазах. — Ведь и тебя звали? А ты шляешься день целый в шароварах, ровно и не баба. Женька вон тоже, поди, забыла, как оно, платье-то, одевается. Эх ты, размужичье!
Что ж, Любка права. Здесь на бурах женщины так привыкли к мужской одежде, что перестали чувствовать себя женщинами. Отсюда иной раз и легкость отношений и незаслуженное пренебрежение.
Я молча встала и пошла к домику. Женя за мной. Может, мы и впрямь разучились носить платье?
К полудню ветер снова стих. Гроза играла нами, как кошка мышью: то протянет лапу, то отпустит. Сейчас она вновь подобралась к нам вплотную. Тучи из желтоватых стали свинцовыми. Казалось, даже сопки сгорбились от их тяжести.
Около домика «семейных» вместо столов расставили опрокинутые ящики, накрыли их простынями. Сиденье каждый обеспечивал себе сам — обрубок дерева, камень, полено.
Марья Ивановна в панбархатном платье малахитового цвета расставляла закуски. Ей помогала Вера. Вячеслав слонялся около столов с видом не вовремя проснувшейся мухи. Наверное, опять до полуночи резался в «петушка» у «холостяков». Последнее время это стало основным его занятием. Меня удивляло только поведение его отца: неужели хитрый, прижимистый старик не видит, куда идут его рубли? Неужто до сих пор не понял, что с сыном неладно?
Здешние женщины для Вячеслава не существовали. Человек, привыкший пить коктейли, почти всегда забывает вкус обычного молока. Однако я не без удивления заметила, что он внимательно и по-особому посмотрел на меня. Неужели потому, что я надела платье?
Откуда-то сбоку вывернулся с утра пьяный Гарька. Прилип глазами.
— Мадонна! Вы очаровательны! Позвольте ручку.
И этот туда же!
Меня не оставляло чувство какой-то неловкости. Чтобы прогнать его, я стала помогать Марье Ивановне и сразу мелькнула мысль: откуда все это? Овощные консервы, мясо, пироги, даже свежие помидоры. В нашей «каптерке» никогда таких вещей не бывает. Посреди стола мутно поблескивает запотевшими боками водочная батарея.