Ishmael
Шрифт:
— Конечно, — согласился я и еще немного подумал. — Получается, что фермеры Запада поставляют взрывчатку для демографического взрыва в третьем мире?
— В конечном счете так и есть, — подтвердил Измаил. — Кто еще мог бы это сделать? — Я вытаращил на него глаза. — Чтобы увидеть проблему в глобальном масштабе, ты должен сделать шаг в сторону от нее. В настоящее время вас на Земле живет пять с половиной миллиардов, и, хотя миллионы голодают, вы производите достаточно продовольствия, чтобы прокормить шесть миллиардов. И поскольку вы производите достаточно продовольствия, чтобы прокормить шесть миллиардов, существует биологическая неизбежность того, что через три или четыре года вас и станет
— Понятно. Но как мы можем остановить рост производства продовольствия?
— Точно так же, как положить конец уничтожению озонового слоя, как прекратить вырубку дождевых лесов. Если есть воля, способ найдется.
7
— Как ты, наверное, заметил, я положил рядом с твоим креслом книгу, — сказал Измаил.
Это оказалась Книга американского наследия индейцев.
— Пока мы продолжаем обсуждать вопрос контроля над рождаемостью, тебе многое может сказать карта расселения племен в начале этой книги.
После того как я посвятил несколько минут изучению карты, Измаил спросил, что я из нее извлек.
— Я даже и не представлял себе, что их было так много. Столько различных народов!
— Не все они жили в одно и то же время, но все-таки большинство было современниками. Я хочу, чтобы ты подумал о том, что служило фактором, сдерживающим рост индейского населения.
— Как в этом может помочь карта?
— Я хотел, чтобы ты убедился: этот континент вовсе не был безлюден. Контроль над рождаемостью не являлся роскошью, он был необходимостью.
— Понятно.
— Ну как, есть идеи?
— От того, что я смотрел на карту? Боюсь, что нет.
— Скажи мне вот что: как поступают люди вашей культуры, когда им надоедает жить на перенаселенном Северо-востоке?
— Ну, тут все просто. Они переезжают в Аризону, Нью-Мексико, Колорадо. На обширные, слабо заселенные территории.
— А как это нравится тем Согласным, которые уже живут на обширных, слабо заселенных территориях?
— Им это, конечно, не нравится. Там на всех бамперах автомобилей наклейки: «Если вы любите Нью-Мексико, отправляйтесь туда, откуда явились».
— Однако новые поселенцы не отправляются туда, откуда явились.
— Нет, наоборот, приезжают все новые и новые.
— Почему Согласные-старожилы не могут остановить этот наплыв? Почему они не могут остановить рост населения Северо-востока?
— Не знаю. Не вижу, как они могли бы это сделать.
— Значит, существует бурный поток роста населения в одной части страны и никто не беспокоится о том, чтобы перекрыть его, потому что излишки всегда можно направить на обширные, слабо заселенные территории Запада.
— Так и есть.
— Однако каждый из названных тобой штатов имеет границы. Почему границы не мешают притоку переселенцев?
— Потому что они всего лишь воображаемые линии.
— Именно. Чтобы превратиться в жителя Аризоны, требуется всего лишь пересечь воображаемую линию и поселиться, где тебе понравится.
— Это верно, но, с другой стороны, навахо могли пересечь границу территории хопи, не пересекая границы культурной.
— Ты хочешь сказать, что они могли захватить земли хопи. Да, несомненно. Однако мое возражение остается в силе. Если ты проникал на территорию хопи, они не предлагали тебе заполнить анкету, они тебя убивали. Такая система работала очень хорошо. Она давала племенам очень действенный стимул ограничивать свою численность.
— Да, с этим не поспоришь.
— Племена индейцев ограничивали рост населения не ради процветания человечества и не ради защиты окружающей среды. Они делали это потому, что ограничить собственную численность было легче, чем вести войны с соседями. Конечно, были и такие, кто не особенно старался ограничить рост населения, потому что ничего не имел против войн. Я вовсе не пытаюсь изобразить индейцев мирными утопическими поселянами. В мире, где нет Большого Брата, который следил бы за поведением каждого и охранял бы права собственности, очень полезно иметь репутацию бесстрашного и свирепого противника, а такая репутация не зарабатывается оскорбительными нотами соседям. Пусть лучше они точно знают, что их ждет, если они не желают ограничивать рост населения и довольствоваться собственной территорией.
— Понятно. Они взаимно не давали увеличиться численности друг друга.
— Однако делали они это не благодаря созданию непреодолимых территориальных границ. Непреодолимыми должны были быть культурные границы. В случае избытка населения у племени наррагансет они не могли просто собрать вещички и отправиться на запад, чтобы стать шайеннами. Наррагансеты должны были оставаться там, где жили всегда, и ограничивать свою численность.
— Да. Это еще один пример того, что разнообразие срабатывает лучше, чем однородность.
8
— На прошлой неделе, — сказал Измаил, — когда мы обсуждали законы, ты говорил, что существует лишь один закон, определяющий, как людям следует жить, — тот, изменить который можно голосованием. Что ты думаешь на сей счет теперь? Могут ли законы, управляющие конкуренцией в сообществе, быть изменены путем голосования?
— Нет. Только это ведь не абсолютные законы вроде законов аэродинамики — они могут нарушаться.
— А разве законы аэродинамики не могут быть нарушены?
— Не могут. Если ваш аэроплан построен без их учета, он просто не полетит.
— Однако если его столкнуть со скалы, он окажется в воздухе, не так ли?
— На некоторое время.
— То же самое распространяется на цивилизацию, созданную в нарушение закона ограниченной конкуренции. Она остается какое-то время в воздухе, потом падает вниз и разбивается. Разве не это грозит сейчас людям вашей культуры — катастрофа?
— Да.
— Я иначе сформулирую вопрос. Уверен ли ты, что любой вид, который нарушает закон ограниченной конкуренции, кончит тем, что разрушит биологическое сообщество ради собственного неограниченного распространения?