Искатель приключений. Книга 2

де Монтепен Ксавье

Мы, кажется, говорили не однажды, что у кавалера де ла Транблэ было в Париже несколько квартир, некоторые из которых были сняты им на собственное имя, а другие из предосторожности на имена вымышленные. Из всех этих квартир менее всего была известна та, которую он занимал с Жанной и которая сообщалась таинственными коридорами с гостиницей» Царь Соломон «. Только два человека знали эту квартиру: маркиз де Тианж и дон Реймон Ванкончеллос.

В один прекрасный день Рауль и Жанна сидели друг возле Друга на диване в восточной гостиной, или лучше сказать, молодая женщина лежала в объятиях мужа, склонив

голову на его грудь. Молодые супруги говорили только взорами, пламенными и влажными, и губы их соединялись в бесконечный поцелуй. Губы Рауля оставляли ротик Жанны только затем, чтобы утонуть в светло-русых волнах ее мягких и душистых волос или поцеловать круглое и розовое плечико, выставлявшееся из-под корсажа. В таких занятиях, некоторые из наших читательниц поймут это, может быть, часы летели с быстротою молнии.

В дверь тихо постучались. Молодая женщина вырвалась из объятий мужа и быстро поправила беспорядок одежды и свои, несколько распустившиеся, волосы.

— Кто там? — спросил Рауль.

— Я, кавалер, — отвечал знакомый голос.

— А! Это ты Жак? Чего ты хочешь?

— Я принес очень важное письмо…

— Войди.

Жак вошел и подал Раулю на серебряном подносе четырехугольный конверт, запечатанный большой красной печатью.

— Откуда это? — спросил Рауль, взглянув на герб печати. — Кто это принес?

— Лакей маркиза де Тианжа.

— Он ждет ответ?

— Ждет.

Рауль распечатал и прочел следующие строки:

«В эти два дня, любезный кавалер, я заезжал к вам три раза, но вас никогда нет дома, или вы не сказываетесь, что решительно одно и то же для ваших гостей. Я должен, однако, поговорить с вами, и непременно сегодня. Для вас и для меня это необходимо, крайне необходимо. Пожалуйста, заметьте хорошенько это слово, которое я нарочно повторяю. Будете ли вы дома в три часа? Или не желаете ли сами приехать ко мне в шесть часов? Отвечайте на этот вопрос, и, соображаясь с вашим ответом, я приеду к вам или буду ждать вас у себя.

Прошу вас поклониться от меня очаровательной мадам де ла Транблэ, которую я умоляю считать меня в числе своих преданнейших слуг. Поверьте, что я, как всегда, ваш неизменный друг.

«Маркиз де Т.»

Рауль взял перо и отвечал:

«У меня, любезный маркиз, если вы хотите, и в какое время — как вам будет удобнее, потому что я буду дома целый день.

Ваш признательный друг

Рауль де Л. Т.»

Жак вышел с письмом, которое написал Рауль. С любопытством и грациозно опираясь на руку мужа, Жанна прочла вместе с ним письмо маркиза де Тианжа.

— Чего он от тебя хочет? — спросила она, как только Жак вышел из комнаты.

— Решительно не знаю.

— И не угадываешь?

— Нисколько.

— Для тебя столько же, как и для него, необходимо немедленное свидание, пишет он. Стало быть, у тебя общие интересы с маркизом де Тианжем?..

— Никаких.

— Однако в письме было сказано довольно ясно…

— Наверное, маркиз хочет поговорить о том заговоре, который принуждает меня скрываться и в котором он также замешан, как и я…

— Боже мой!.. Боже мой! Только бы он не привез тебе дурных известий.

— Вот, теперь ты опять начинаешь беспокоиться?..

— Разве не о чем?..

— Конечно, нет!..

—

Что же делать? Всякая таинственность меня пугает… все, чего я не понимаю, страшит меня. Мне все кажется, что ты подвергаешься опасности. Не надо сердиться на меня за это, друг мой; я не виновата, что люблю тебя…

— Но, бедное милое дитя, эта опасность, которой ты опасаешься, не существует.

— Однако, друг мой, этот заговор…

— Повторяю тебе, что это нелепое и смешное обвинение уничтожится само собой.

— Нелепое и смешное? Верю, если ты говоришь! Однако ж, ты, верно, помнишь, что говорит народная мудрость?

— Что говорит она? — спросил Рауль, смеясь.

— Она говорит, что нет дыма без огня!..

— Из чего ты заключаешь, без сомнения, что если говорят о заговоре, то, стало быть, заговор существует?

— По крайней мере, надо так думать на основании этой мудрой пословицы…

— Ну, на этот раз твоя мудрая пословица говорит вздор! Мы с де Тианжем немножко скомпрометировали себя несколькими легкомысленными словами, смысл которых перетолковали… в этом заключается все наше преступление…

— Этого вполне достаточно, даже слишком много!.. Слова! Но уверяют, что судье достаточно двух слов человека, чтобы повесить его.

Рауль расхохотался.

— Зачем ты смеешься? — спросила Жанна.

— Затем, что мне нечего бояться. Вешают только простолюдинов — дворянам рубят головы… Умоляю тебя, прогони все эти бестолковые мысли, смущающие твою милую головку… у нас с Тианжем есть могущественные друзья в окружении регента… Эти друзья нас не забывают. И теперь они хлопочут о нас, горячо заступаются, и, без сомнения, маркиз хочет поговорить со мною о результате их просьб, или, может быть, ему нужно посоветоваться со мною о какой-нибудь новой попытке… Притом, любимый тобою, могу ли я подвергаться опасностям?.. Разве твоя любовь не служит мне щитом, который должен предохранить меня от них?..

— Ты и вправду так думаешь? — спросила Жанна просияв.

— Клянусь тебе… И никогда еще убеждение в этом не было тверже и непоколебимее, чем теперь.

Жанна обвилась обеими руками вокруг шеи Рауля и, пламенно прижав его к своей груди, прерывала поцелуями каждое свое слово.

— И я также, мой Рауль, думаю это… Мне кажется даже, что когда я далеко, моя любовь должна защищать тебя… В некоторые часы я слышу таинственный голос, говорящий мне шепотом, что я — твой добрый ангел…

Пока Жанна произносила эти слова, в которых ясно выражалась вся восторженность ее души, мрачное облако пробежало по лицу Рауля и брови его нахмурились. Жанна не заметила этого, да и, заметив, наверно, не поняла бы. Подавляемый трогательным изъявлением такой неизмеримой любви, Рауль, может статься, в первый раз сказал себе, что совершил гнусный поступок, сковав со своей преступной жизнью, беспрерывно угрожаемой погибелью, существование этого восхитительного существа… Он говорил себе, что таинственный голос, о котором упоминала Жанна, наверно, ее обманывал, потому что Господь не может допустить доброго ангела заботиться о злом гении!.. Но эти впечатления были мимолетны. Улыбка возвращалась на губы Рауля; взор его снова засверкал; лоб прояснился, и, отвечая на поцелуи Жанны, молодой человек прошептал: