Искатель: Проклятие Древней крови
Шрифт:
– А почему мне патент не предложили? – заинтересовался Игни, мгновенно нарисовав в воображении половину пятилетнего оклада искателя. Сумма выходила внушительной и хотелось располагать ею вот прямо сейчас, когда она нужнее всего.
– Это для «синих» – обычное дело, а мы искатели, – отмахнулся Тиро. Заметил недоумение на веснушчатом лице рыжего стажера и снисходительно пояснил. – Ты подумай сам, брат, что будет, если «белому воротничку», – риорец выразительно расправил идеально белый воротник рубашки, – дать контракт на пять лет с гарантией, что не уволят, да посадить на половину жалования? Мы не гвардейцы, нам премии
Тиро опасливо покосился в сторону открытых дверей кабинета мастера Фарелла и поспешил сменить тему, будто опасался, что его крамольные слова дойдут до ушей того, кому в лицо он такое поостерегся бы говорить.
– Так вот, кучку-то мой сиятельный папаша забрал на какие-то свои делишки, да все равно обставить, как надо, не сумел и свалил. Только родовитую фамилию нам с матерью и сестрой на память оставил. Ну, туда ему и дорога… А твой отец где? Никогда не слыхал, чтобы ты о нем упоминал, – хоть Тиро и был вчерашним стажёром, а выучка искателей в него уже намертво въелась. Манеру вести беседу в нужном русле и задавать вопросы, на которые невозможно не ответить, он с успехом перенял у опытных коллег.
– Его больше нет, – сухо ответил Игни. – И он был достойным человеком.
Тиро примирительно выставил ладони перед собой.
– Спокойно, брат, не закипай. Смотрю, вы и впрямь горячий народ, огнепоклонники.
Игни проглотил оскорбление, убедив себя, что проще притвориться глухим, чем расхлебывать последствия драки с одним из старших коллег. «Хотя разве Тиро на самом деле старше? Он выглядит так, будто только вчера диплом из школы принес. Если подумать, с двенадцати… пять лет на патенте плюс три месяца стажировка – как раз семнадцать-восемнадцать ему и есть», – Игни напомнил себе, что отец учил быть снисходительным к младшим и расслабился, даже слегка растянул губы в улыбке. В конце концов, «братом» его здесь звал только Тиро. Фамильярность, конечно, но что-то в этом обращении подкупало.
– Где там рыжий запропал? – высокий брюнет с седыми висками заглянул в закуток Игни. Увидел, что молодые искатели вместо того, чтобы работать, чешут языками, немедленно придумал обоим занятие. Для стажера даже два: зайти к Бродэку, а после – сбегать в типографию, отнести для наборщика новые гранки.
Тиро вытянулся стрункой перед своим куратором, господином Данно. Небрежно кивнул Игни и ушёл.
Игни накинул плащ на сгиб локтя – бегать в соседнее здание в одном пиджаке он считал ниже своего достоинства. Подхватил запечатанный конверт и, лавируя между письменными столами, подошел к кабинету куратора расследований служебных злоупотреблений и казнокрадства. Дверь была распахнута настежь. Внутри, расположившись на диванчике и креслах, сидели несколько искателей и сам куратор Матьяс Бродэк, который трясущимися руками раскуривал трубку. Игни нерешительно встал рядом с дверным проемом, раздумывая, как лучше поступить: постучать и прервать разговор старших или дождаться, пока сами заметят и позовут.
Решил ждать, но быстро пожалел об этом. На него не смотрели, будто он был пустым местом. Демонстративно переглядывались между собой, обнося стажера вниманием, указывая ему место у порога. Игни стиснул челюсти, хотя хотелось смять конверт в кулаке.
– Давно ли вы начали курить, Матьяс? А как же ваша беременная супруга? – нарушил тишину один
– Вы видите здесь мою беременную супругу, Доурелл? – резко переспросил Бродэк. Игни обратил внимание, что он назвал искателя родовым именем, но не добавил необходимого вежливого обращения.
– Нет, но…
– Она увезла детей к родне, в Арду. Но и в Арде они не задержатся. А почему вы интересуетесь местонахождением моей семьи, Доурелл? – с угрозой в голосе уточнил куратор.
– Я не… я вовсе не… – Доурелл обернулся к Игни, будто рассчитывая, что тот подскажет ему нужную реплику. В этот момент стажера, наконец, заметили все.
– Стажёр! – Матьяс Бродэк не дал своему сотруднику договорить, вскочил из кресла и подошел к Игни. Выхватил конверт из протянутой руки, хорошенько рассмотрел со всех сторон. Распечатал письмо. Сгреб за воротник и затащил посыльного внутрь кабинета. Закрыл дверь. Уставился страшными ореховыми глазами на Игни.
– Кто принес это письмо?
– Я не знаю, господин, – Игни был сбит с толку той бурей, которая внезапно обрушилась на его голову. Что он сделал не так? Впрочем, он немедленно понял, что. Всего мгновением раньше, чем Матьяс открыл рот.
– Ты не спросил у Ламеша, кто принес это письмо, стажер? – опасно спокойным голосом, за которым с каждым словом прорывалось все больше яростного негодования, спросил куратор.
Игни понял, что любая последующая реплика будет только увеличивать вероятность его отставки, и второй раз за последние полчаса пожалел, что ему не предложили заключить договор на пять лет.
– Я сейчас узнаю, господин, – поспешно пообещал он и, получив свободу, выскочил из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь.
Господин Ламеш благожелательно улыбнулся Игни, когда тот вскарабкался на высокий стул рядом со стойкой. Каждая морщинка на приятном лице южанина говорила о том, как он рад видеть Игни, а уж когда парень поставил перед собой пустую чашку и поблагодарил за чай, то старый мастер и вовсе растаял.
– Кто принес письмо для господина Бродэка? – Игни открыл блокнот на второй странице и приготовил перо-самописку, чтобы записать имя или приметы курьера.
– А не знаю, сынок, – безмятежно ответил старик, снисходительно глядя на вытянувшееся лицо стажёра. – Утром прихожу, а письмо в дверную щель вставлено. Я глянул на подпись да подобрал, чтобы передать.
Игни сжал в кулаке самописку, едва не переломил деревянную ручку пополам. Он-то даже не посмотрел, что было написано на конверте. А еще шляпу надел! Искатель, называется…
– Ай, молодой человек, нехорошо у мастера Ламеша с таким кислым видом в лавке сидеть! У меня весь чай заплесневеет. Давай я тебе сейчас особенный состав заварю, от него мигом на сердце грусть развеется. Дом родной вспомнишь, да как босоногий по лугам вашим и по горам бегал.
Игни отодвинулся. Ножки стула скрипнули о деревянный пол.