Искатель. 1964. Выпуск №2
Шрифт:
— Я очень испугался, сэр! — объяснял мне наутро Махди. — Конечно, я не верю во все эти сказки про летающую красную ящерицу, но то был действительно опасный зверь. В тот момент, когда вы нырнули, он напал на меня. Только я хотел схватить ружья, как над моей головой засвистели крылья: «Шисс, шисс!» Надо мной, щелкая зубами, пронесся огромный вампир. Я испугался и побежал. Потом меня что-то толкнуло в спину, и я упал, закрывая руками голову. Я долго пролежал так, лицом вниз и не раскрывая глаз. Потом медленно пополз. Чудовище, видимо, улетало. Тогда я поднялся, прыгнул в траву и побежал к лагерю.
В лагере меня обступили рабочие.
«Что это за летучая мышь такого размера,
«А где ты видал ее?» — спросили они.
«Там», — ответил я и показал рукой на реку.
Рабочих это так испугало, что они бросились бежать, круша все на своем пути, как носороги. Они бежали, не разбирая дороги, напролом, через мангровые заросли. Мне опять стало страшно. Страшнее, чем на реке, мне стало от этого бегства.
— Зачем же вы рассказали о происшествии на реке этим темным, суеверным людям? — спросил я Махди. — Вы же знали, что они убегут.
— Простите, сэр. Я очень виноват, но мне было страшно, и я не подумал о последствиях.
— Почему же вы не убежали вместе с ними, если вам было страшно?
— Мне было страшно по-другому, чем им. Я просто испугался, а они испугались вестника смерти. Притом как же бы я бросил вас одного? Нет, я не мог убежать вместе с ними.
— Ну, хорошо, Махди, забудем об этом случае. Подумаем лучше, как нам быть.
— Возвращаться надо, сэр! Все равно вы ничего не сможете сделать здесь без рабочих.
— Хорошо, Махди, я подумаю. Вы идите готовить завтрак, а я подумаю.
Но долго размышлять, собственно, было не о чем.
Очевидно, все придется начинать сначала.
Я разложил на циновках собранный за эти четыре месяца материал. Его никак нельзя было назвать бедным. Здесь были сейсмограммы, полученные с помощью КМПВ [5] обработанные результаты гравиразведки, профильные разрезы, структурные карты. Казалось бы, я мог быть спокоен, собрав столь убедительные данные о бесперспективности района на нефть. Не виноват же я в том, что на Оберре не оказалось нефти! Вот и Пирсон предсказывал, что я здесь ничего не найду. И все же я знал, что, несмотря на формальную убедительность вороха карт, миллиметровок и калек, у меня нет морального права на какой бы то ни было определенный вывод. И не потому, что я мало работал. До сих пор у меня в ушах шумят отголоски сейсмических взрывов, а язык сохранил сладковатый вкус тетрила. По скольку раз в день я делал косой срез на огнепроводном шнуре и, прижав спичечную головку к пороховой начинке, чиркал о нее серой! Потом отбегал подальше и, открыв рот, ожидал взрыва. Как кадры бесконечной киноленты, мелькают у меня перед глазами самописцы сейсмографов, капсюли-детонаторы, пачки взрывчатки и бухты лакированного шнура.
5
КМПВ — корреляционный метод преломленных волн.
Ни одна из полученных мною сейсмограмм даже отдаленно не напоминала ту, единственную, которую я обнаружил в бюваре Пирсона. Естественно, что каждый раз я испытывал неизбежное разочарование, ведь я искал не вообще, а нечто определенное, кем-то когда-то найденное. Искал — и не находил. Что ж, постоянное разочарование и каждодневное открытие, что ты ищешь не там, где надо, могли породить в итоге чувство недовольства собой. Ведь и крепчайшие базальты и гнейсы рушатся под незаметными, но постоянными ударами капель воды.
И все же…
Нет, я не мог найти ответа на мучившие меня сомнения! Что-то знакомое вдруг выплывало из плотного клубящегося тумана, сверкало
В который раз сравниваю я свои сейсмограммы с той единственной и неповторимой и нигде не нахожу столь характерного и выразительного двойного зубца.
— Beg your pardnon, sir, [6] — отвлекает меня Махди, — завтрак готов.
Мы садимся завтракать. В ноздри бьет ароматный пар. Под ложечкой рождается сладкая спазма. Голод берет свое, и я на время забываю о сомнениях и сейсмограммах. Махди испек в листьях папоротника отличного чешуйчатника. Бело-розовое мясо легко отделяется от колючего хребта. Особенно вкусны жаберные крышки. Я высасываю их жирные горячие мешочки, как клешню краба. Батат также превосходен. Жаль, что нет сметаны! Со сметаной было бы вкуснее. На десерт — маисовый початок, консервированная колбаса с подливкой из жженого сахара и чай с ромом. Отличный завтрак!
6
— Простите, сэр.
— Спасибо, Махди! Все необыкновенно вкусно. Теперь можно покурить и обсудить наше скверное положение.
Но мне оно уже не кажется столь скверным. Не знаю почему, но я уверен, что выход найдется и все будет хорошо.
— Послушайте, Махди. Так что же это был все-таки за зверь, который напал на нас вчера на реке?
— Я так думаю, что это летучая лисица.
— Лисица? Что-то не похоже… Агрессивен, щелкает зубами. Нет, летучие мыши так себя не ведут. А может, это и есть кангамато? Ведь чудовище показалось нам черным только потому, что оно летело на закат, а на самом деле оно могло быть красным.
— Я не верю в кангамато. Это все сказки.
— Так почему же вы так испугались вчера?
— Не знаю… Только в красную ящерицу я не верю.
— А мистер Пирсон верит. Он не считает это сказками и суевериями. Кстати, вы давно знакомы с мистером Пирсоном?
— Первый раз я увидел его в вашем доме, когда пришел сообщить, что рабочие сбежали в Джелу.
— Ах, да, помню, помню… Значит, до этого вы не знали Пирсона?
— Лучше будет оставить в лагере все, как есть. На дорогу возьмем только самое необходимое. Остальное продовольствие нужно упрятать, чтобы не утащили муравьи, — неожиданно сказал Махди, собирая остатки завтрака в полиэтиленовый мешок.
— Значит, вы предполагаете, что наш уход дело решенное?
— Разумеется, сэр.
— Да, очевидно… Ну, хорошо! Готовьтесь к походу. Выступим к вечеру, как только спадет жара.
— Да убережет нас аллах от болезней и ифритов! — серьезно ответил Махди.
— А в аллаха вы верите, Махди?
— Аллах акбар. Мой отец был мухтаром, [7] а я два года учился в Аль-Азхаре.
— Аль-Азхар? Это город?
— Нет, господин, это знаменитый мусульманский университет в Каире. Я не закончил его только потому, что мураби — арендаторы моего отца — сожгли наш дом и весь урожай. Они разорили нас.
7
Мухтар — староста религиозной общины (арабск.).