Искатель. 1965. Выпуск №3
Шрифт:
— Как осмотр? — спросил тот.
— Ничего не нашел. Дно чистое. Но я советую не разрешать купание, пока все не выяснится.
— Что же еще может выясниться?
— Не знаю.
Пашка доедал суп, когда в столовую вошел Алик, дружок Витьки Семечкина.
— Дядя Паша!
— Что случилось?
— Там женщина… Нога… То же самое…
— Где?
— На диком пляже, возле флажков.
— Где она?
— У нас в изоляторе.
Пашка оставил недоеденный суп и вышел из столовой. Они направились в изолятор. Пашка шагом, Алик бегом.
К раненой их не пустили. Около дверей стоял ее представительный муж в соломенной
— Ерунда какая-то. Она плавала рядом со мной. Мы, знаете, купаемся, где помельче. Вдруг говорит: «За что-то зацепила ногой..» Нет, нет, она не стояла. Там мелко, но она плыла. И тут я увидел кровь, бурое, мутное пятно в воде. — Он зябко передернул плечами. — И вот мизинец и фалангу соседнего пальца как топором!.. Понимаете, приехали отдыхать. Весь год собирались — и на тебе…
— В море ничего не заметили? — спросил Пашка.
— Где уж, — мужчина махнул рукой и снова передернул плечами, — не до того, знаете, было.
Пашка зашел к себе, взял снаряжение и гарпунное ружье.
— Дядя Паша, можно с вами? — безнадежным голосом спросил Алик.
— Можно.
— Ура-а-а!
— Будешь в шлюпке за мной грести. Справишься? — Он отлично знал, что Алик справится. Он знал, что во время тихого часа четвертый стол катается в его шлюпке. Но пацаны с четвертого стола не знали, что, загорая на диком пляже, Пашка следит за ними.
Они спустили шлюпку. Пашка надел ласты и, взбурлив воду, поплыл вдоль берега, немного мористее ограничительных флажков. Пройдя метров двести, взял еще круче в море, затем повернул обратно. Проходя мимо шлюпки, поднял голову, крикнул Алику:
— Греби туда! — и показал на море.
— К камням? — спросил Алик.
— Точно.
Камни начинались метрах в пятидесяти от берега. В воде стало темнее. Солнце уже не отражалось в светлом песке, его поглощали валуны, обросшие водорослями и усыпанные мидиями. Между камнями колыхались бесформенные массы разбитых о камни медуз. Их пригнал сюда недавний шторм. Суетились зеленухи. Из-под камней торчали тупые, как носки сапог, головы сонных бычков. В прогалинах над колышущимися полосками водорослей маленькими стадами паслись султанки. Изредка проскальзывали стайки кефали, сверху похожей на торпеды. Пашка не удержался, выстрелил. Килограммовая рыбина встрепенулась и повисла на трезубце. Пашка высунул голову из воды. Шлюпка была рядом. Он крикнул Алику и бросил добычу в шлюпку. Алик испустил торжествующий вопль. Спустя полчаса, поймав руками двух злющих крабов-краснюков и конька, Пашка подплыл к шлюпке, взобрался в нее и приказал:
— Иди на нос и дай полотенце. — Он вытер руки и губы. Закурил.
— А что ты ищешь, дядя Паша?
— Не знаю.
Пашка выкурил сигарету, опустил маску на глаза и нырнул. Маска больно врезалась в лицо и сразу наполнилась водой. Он заработал ногами и поплыл кверху вылить воду из маски. Уже у поверхности заметил под собой круглое пятно на песчаной прогалине. Пятно вдруг сдвинулось с места. Не успев вылить воду из маски, Пашка снова нырнул. Внизу под ним быстро двигалось большое и расплывчатое, меняющее очертания черное пятно, двигалось в сторону моря. Пашка бешено заработал ластами. Пятно тоже прибавило скорость. Зажав ружье в левой руке, Пашка загребал правой рукой, делая длинные и сильные гребки. Пятно остановилось. Пашка настиг его.
На глубине метров пятнадцати под ним неподвижно стоял морской кот. Он показался Пашке огромным, метра два в диаметре, не меньше. Прямой острый хвост кота у основания был потолще Пашкиной руки. Пашка знал, что кончается этот хвост зубьями, как у пилы. Знал, что такой кот может перешибить ему позвоночник одним ударом. И еще Пашка знал, что не должен, не имеет права выпустить кота живым в море.
Линь гарпуна пятиметровой длины. Значит, к коту можно приблизиться на пять метров. Линь из трехмиллиметровой жилы, он выдержит. Если, конечно, кот не перерубит его хвостом.
Пашка набрал воздух и стал медленно опускаться на дно.
«Подойду метра на два и ударю в голову, иначе гарпун потеряет силу». Пашка знал: вода изменяет очертания и увеличивает предметы. Втайне он надеялся, что стоит опуститься ниже, и кот окажется обыкновенных размеров.
Пашка погрузился на несколько метров. Но кот не стал меньше. Наоборот, показался еще больше. Огромная грозная тварь.
Вода стала холоднее, Пашка опустился еще ниже. Ружье держал в вытянутых, напрягшихся руках. От кончика гарпуна до головы кота было не больше метра. Пашка мог различить близко посаженные глазные впадииы. Бока кота медленно колыхались, то раздуваясь, то опадая. Хвост был вытянут и неподвижен.
Пашка осторожно шевельнул ружьем. Прорезь прицела и мушка сошлись на бугре между глазными впадинами. Он нажал на спусковой крючок, и в то же мгновенье кот метнулся вперед к нему. Трезубец впился в широкую блестящую спину. Кот взмахнул хвостом, и Пашка почувствовал, даже услышал резкий и сильный удар по стальному трезубцу. Кот рвался вперед. Пашка изменил положение — стал вертикально и заработал ластами. Спустя секунду он убедился, что и на метр не сдвинулся с места. Воздуха уже не хватало…
Черноморские коты — рыба донная. У них нет плавников на лепешкообразном теле: передвигаются они, шевеля боками, тоненькими и эластичными, словно резиновыми. Двигаясь только по прямой, они не могут повернуть вверх или вниз. Их тело-лепешка всегда параллельно дну, и поднимаются они, постепенно набирая высоту, подобно тяжелому самолету на взлете. «Хорошо еще, что он не может утянуть меня вниз», — подумал Пашка.
В ушах начало звенеть. Ноги онемели в икрах. В метре от поверхности Пашка подумал, что можно было давно бросить ружье и тянуть кота двумя руками. Так было бы легче. Вода посветлела и стала теплой. Еще одно усилие, и он, собрав остатки воздуха, продул трубку и вдохнул свежего воздуха.
«Ну-ка, вылезай, голубчик!» — пробурчал про себя Пашка.
Кота почти не было видно: его скрывало бурое облако расплывшейся по воде крови. Пашка потянул на себя линь и вдруг почувствовал резкий рывок. Пустой гарпун свободно болтался под ним. Кот опускался медленно, как сорванный ветром с дерева лист. Нервно подергивая тонкими боками, встал на дне. Он и не собирался удирать. Он ждал врага.
Пашка вставил гарпун в ружье и, упершись рукояткой в живот, натянул боевую резину. Высунул голову из воды. Шлепая веслами по воде, шлюпка быстро шла к нему. Алик спешил. «Бить только в глаза, — решил Пашка. — Если его тяжело ранить и сразу поднять кверху голову, будет легче вытаскивать. Да и гарпун из башки не выскочит, там хрящи». Он медлил. Вентилировал легкие. Отдышавшись, снова нырнул. На этот раз спокойнее, увереннее.