Искатель. 1975. Выпуск №1
Шрифт:
В свое время Вера Федоровна Андреева прославилась оригинальным исследованием влияния океанов на магнитное склонение. Ей принадлежала идея тереллы — глобуса с медными океанами. Когда по катушке-соленоиду, помещенной внутри глобуса, пропускали ток, терелла превращалась в геомагнитную модель земного шара. Магнитные полюсы оказывались точно на месте, из них расходились силовые линии. Подвешивая магнитные стрелки вокруг глобуса, можно было получить верную картину аномалий вертикальной составляющей магнитных
Услышав вопрос директрисы, Ур постучал пальцем по тусклой меди в южной части Индийского океана.
— Вот здесь, — сказал он. — Здесь, вокруг Антарктиды, единственное место на планете, где сливаются воедино все океаны. Здесь проходит единственное на планете замкнутое кольцевое течение, опоясывающее земной шар.
— Течение Западных Ветров, — сказала директриса, придвигая к себе бумаги. — У меня мало времени, Ур, чтобы выслушивать такие потрясающие откровения.
— Его не хватает на вашей модели, Вера Федоровна. Сделайте в этом месте кольцо, и пусть оно вращается вокруг глобуса. Модель земного магнетизма заиграет по-новому.
Вера Федоровна прищурилась на тереллу.
— Почему же это она заиграет по-новому? — сказала она, помолчав. — Допустим, в кольце будет наводиться электродвижущая сила, моделирующая электрический ток в течении, — ну и что?
— Ток можно увеличивать и смотреть, что произойдет при этом.
— Можно. — Вера Федоровна грустно покивала головой. — Можно увеличивать ток и смотреть. Все можно. А вы займетесь вместо меня вот этим, — она накрыла ладонью кипу бумаг. — Вы через пятнадцать минут отправитесь вместо меня на заседание месткома и будете разбирать заявления на получение квартир и приобретение автомобилей. А? Ну что уставились на меня? Идите. Берите четверг и пятницу и проваливайте на свою речку. Если надо, прихватите субботу и воскресенье — меня это не касается.
Из института Ур и Нонна вышли вместе.
— Хочу спросить тебя, Нонна, — сказал он, — что означает выражение «работать на дядю»?
— Ну, так говорят, когда делают работу за того, кто сам обязан ее сделать.
— Значит, Пиреев должен был сам написать диссертацию, но не захотел, и поэтому мы делаем это за него. Так?
— Да, — неохотно ответила Нонна, щурясь от яркого солнца. — Только с одной поправкой: хотеть-то он хочет, но не может.
— Выходит, за работу, которую он сам выполнить не может, Пиреев получит степень доктора наук и соответственно больше денег?
— Ты удивительно догадлив.
До Ура ее ирония, однако, не дошла.
— Ты преувеличиваешь, — сказал он. — Не думаю, чтобы моя догадливость могла кого-нибудь удивить. Теперь скажи мне: будет ли вред оттого, что Пиреев защитит диссертацию и станет доктором наук?
«Вот навязался на мою голову!» — подумала Нонна.
— Для нашего отдела скорее будет не вред, а польза, — сухо сказала она.
— Ты имеешь в виду океанскую экспедицию?
— Да. И вообще тему электрических токов в океанских течениях. Она не совсем в профиле нашего института, это личная тема Веры Федоровны. Грушин против нее возражал. А Пиреев утвердил.
— Значит, вреда не будет, — удовлетворенно сказал Ур.
Нонна любила логику и всегда старалась следовать ее правилам. Но приверженность Ура к строгим логическим выводам вызывала у нее раздражение. И ее вдруг охватило желание смутить безмятежность этого новоявленного моралиста.
— Тебе не доводилось читать евангелие? — спросила она. — А я читала. Моя бабушка верила в бога, и после нее осталось евангелие. Так вот, там есть довольно любопытные афоризмы. Например: «Не приносите в храм цены песьей».
— Цена песья, — вдумчиво повторил Ур. — Это значит стоимость собаки?
— Это значит, что нельзя жертвовать храму средства, добытые недостойным путем.
— Нонна, я не понял, — сказал Ур, помолчав.
— Ох, — Невозмутимость Нонны подвергалась тяжкому испытанию. — В переносном смысле я имею в виду храм науки, — начала она объяснять докторальным тоном. — Нельзя вводить в этот храм недостойного, которому там не место. Если и это тебе непонятно, то поясню: корыстные цели несовместимы с занятием наукой. Теперь понятно?
— Не совсем. Мы ведь не преследуем корыстной цели, делая за Пиреева диссертацию.
— Преследуем, — сказала Нонна сквозь зубы, чувствуя, что еще немного, и она сорвется, завизжит на всю улицу. — Пиреев администратор, а не ученый. Мы не должны способствовать тому, чтобы он получил докторскую степень, которой не заслуживает. Но мы способствуем, чтобы заручиться его поддержкой в наших делах. Это и есть корыстная цель. То, что мы при этом не ищем личной выгоды, дела особенно не меняет. И давай на этом закончим. Не очень-то приятная тема.
Ур молчал размышляя. Впереди тротуар был разрыт. Нонна сошла на мостовую, а Ур остановился, глядя на женщин в апельсиновых курточках, копавших траншею.
— Ур, я пойду, — сказала Нонна.
— Подожди минутку, я сейчас.
Он шагнул на тротуар. Тут, у двери маленького, как шкаф, магазина, как обычно, стоял толстощекий продавец в кепке метрового диаметра, стоял, выставив полусогнутое толстенькое колено и с чувством превосходства поглядывая на прохожих.
— Что надо? — процедил он, взглянув на вставшего перед ним Ура.