Искатель. 1976. Выпуск №5
Шрифт:
Это были серьезные возражения, и Ставрос считал, что их следовало бы хорошенько обдумать. Но сейчас до встречи оставалось всего двадцать минут.
— Дело чересчур опасное. Идти тебе не стоит, — сказал он. — Полиция, слава богу, тоже работает не без ошибок. Может, они надеются, что известие об аресте до нас не дошло. И вообще — чем полиция рискует? Они выжали из него шифр. Если мы попадемся — им повезло, если нет — все останется как было.
В мозгу Дафны мелькнуло воспоминание о последней беседе со Ставросом.
— Не все люди становятся предателями, — проговорила она с горечью.
Ставрос оторопел: выходит, все было говорено впустую? Она снова отчаянно цепляется за свои иллюзии? Он махнул рукой. Сейчас не время возвращаться к тому страшному разговору.
— Ты такой же член руководства, как я. Поскольку вопрос обсуждению больше не подлежит, каждый действует под свою ответственность. Мое мнение: не ходи. А дальше — решай сама.
— Я решила.
Они расстались на улице Рузвельта.
— Я позвоню Стасси и попрошу ее ждать тебя с машиной на улице Павлоу Мела, — сказал на прощание Ставрос. — Если тебе удастся шмыгнуть за угол незамеченной, она сможет помочь. Ты знаешь — в случае слежки или погони в машину тебе садиться нельзя. Мы с Ильвой будем наблюдать за шляпной мастерской, устроимся неподалеку.
Дафна кивнула и ушла. Она чувствовала, что ноги отказываются ей повиноваться. Но что-то гнало ее вперед. Вдруг все верно, и прибыл инструктор ЦК, чтобы разобраться в деле Карнеадеса? Неужели именно ей суждено упустить шанс для оправдания любимого?
Мадам Костанос приняла молодую женщину в высшей степени почтительно. Она объяснила, что чудо-шляпка находится в ее кабинете, и пригласила Дафну пройти за ней. Мадам открыла дверь в заднюю часть мастерской. Три ступеньки вели вниз. Дафна оказалась в тускло освещенном коридоре.
— Вторая дверь налево, пожалуйста, — сказала мадам и быстро отступила назад. — Я не стану вам мешать.
Она прикрыла дверь коридора и тихо закрыла ее на ключ. Вот он, конец, подумала Дафна, за второй дверью налево сидит Юлиан, он скажет: — А, так вот она какая, эта бабенка! Говорил же Костас: «Не ходи, не ходи…»
Вторая дверь налево чуть-чуть приоткрылась, Дафна увидела узкую полоску лица, услышала приглушенный, но знакомый голос:
— Сюда, прошу вас…
Она вошла в маленький кабинет, увидела стоящего там мужчину, и невероятное напряжение последних дней лишило ее сил. Она припала головой к его плечу и заплакала. Галинос пробормотал:
— Не плачьте, не плачьте, — и гладил ее левой рукой по черным волосам.
Потрясение Дафны длилось несколько секунд. Ее охватила радость. Опасности нет! Нет предательства! Наш товарищ ушел от палачей! Победа в часы поражений! Она выпрямилась, взглянула на мужчину счастливыми глазами, взяла его лицо в ладони и поцеловала.
Редкую историю пришлось выслушать Дафне: сначала она показалась ей чудесной, а потом — страшной. Его арестовали на вокзале. Они знали, кто он, знали его адрес в Арецу, знали о его роли в доставке бумаги — все. Они допрашивали, сунув его ноги в бочонок с холодной водой и закрепив на ухе и в других местах (с женщинами о таком не говорят) клеммы кабеля. И индукционный аппарат… ужасные удары тока, невыносимая боль… можно понять узников, которые не в силах вынести этого. Ему еще повезло — нет, это не его заслуга, просто он молод, владеет своими нервами, — это редкий случай, когда выдерживаешь, не каждому дается такой шанс; и он молчал, молчал, молчал. Ему снова повезло, в тюрьме Генти-Куле не хватало мест, ожидалось прибытие новых узников, все к этому готовилось — и вот их решили куда-то перевезти. Посадили на машины — никто не знал, куда повезут. Грузовик битком набит, они едут и едут, останавливаются и снова едут, и тут это и случилось. Машина упала с откоса, в кузов хлынула вода, один из охранников, охваченный смертельным испугом, сумел открыть дверь и тут же потерял сознание, тогда-то он, Галинос, и понял, что это его последний шанс. Ему пригодился опыт детских и юношеских лет, когда он у Мегарского побережья ловил губки. Минуту под водой мало кто продержится, но ему понадобилось чуть меньше — и он оказался на поверхности. Вокруг никого, ни людей, ни лодок; незамеченный, он добрался до берега.
— А остальные?
Галинос тяжело вздохнул:
— Человеку далеко не всегда есть дело до других. Особенно это заметно, когда смерть вцепится тебе в загривок. Даже если забываешь обо всем на свете всего на минуту. Я вспомнил об остальных, только когда выбрался на берег. Слишком поздно, признаюсь..
Его подавленность тронула Дафну. Она взяла его руку и проговорила:
— Вам не в чем себя упрекать. А кто были те… остальные?
— Я ведь здесь никого не знаю, — ответил Галинос, и, хотя в его словах обида не звучала, Дафна их восприняла как обвинение.
Они оставили Галиноса наедине с собой. С ним не было рядом человека, с которым он мог бы переброситься парой слов. А время тяжелое, опасное, и тут особенно дорого, если рядом есть кто-то, кто думает о тебе или — как ни невероятно это прозвучит — кто о тебе позаботится. В этом товарищу Галиносу было отказано, таковы железные законы конспирации. Так что он оказался в одиночестве еще до того, как за ним захлопнулись решетчатые двери тюрьмы.
— Хорошо уже то, что ты здесь, — ответила Дафна. Она увидела, как заблестели глаза Галиноса.
«Разделенная радость — радость вдвойне», — подумала она. «Наконец-то «ты» — я добился своего», — подумал он.
Ему нужно немедленно подыскать квартиру, размышляла Дафна. А почему бы не поселить его у себя? Но для этого нужно решение руководства. Она спросила Галиноса, не подождет ли он немного в этом кабинете. Он ответил, что наплел мадам Костанос что-то насчет любовного свидания. А разве мужчина останется, если возлюбленная ушла?
Объяснение как объяснение, решила Дафна, но недостаточно весомое, чтобы нарушать незыблемые принципы подполья. Осознавая некоторую фривольность своих слов, она посоветовала:
— Расскажи мадам, что ты устал после свидания я хочешь немного отдохнуть.
— Это было бы неплохо, — кивнул он, и Дафне почудилось, будто это не просто шутка. Но не рассердилась: и подпольщики не перестают быть мужчинами.
— Дольше, чем до половины девятого оставаться мне неловко, — сказал Галинос уже абсолютно серьезно. Потом прошел с Дафной по коридору, постучал. Уборщица открыла, обменялась с ним взглядом и выпустила Дафну из мастерской.
«Если Ставросы стоят в одном из подъездов, они последуют за мной до Павлоу Мела», — подумала Дафна и быстро зашагала по улице Рузвельта в сторону окраины. Она не заметила продавщицы, вышедшей из мастерской сразу вслед за ней. Зато Костас и Ильва заметили. Ильва поспешила за девушкой, догнала ее на углу и спросила, где находится какая-то улица. Малышка, совершенно неопытная в делах слежки и вряд ли представлявшая себе важность порученного ей дела, принялась подробно объяснять, как пройти, а Ильва еще подробно все ей повторила.