Искатель. 1976. Выпуск №5
Шрифт:
— При помощи «конспирации-самоцели» мы как-никак выпустили три номера газеты и готовим к печати четвертый, — сказал он. — Думаю, в ЦК это оценят. А твои упреки мы как-нибудь стерпим. Ты ведь сам нам рассказал, до чего полиция безопасности может довести человека. Карнеадес, видит бог, был из крепких. Если уж он позволил себе такую низость, как появление вместе с Юлианом возле универмага Лампропулоса, мы вправе заподозрить, что катастрофа у Касторийского озера надоумила его и Юлиана на романтическую историйку для тебя. Он придумал это чересчур поздно: газета с заметкой о бегстве некоего Георгия Мавилиса уже вышла. Не исключено,
— Ты называешь мою историю романтической, а сам выдумал куда более запутанную. Рассудительность — качество хорошее, но иногда оно вырождается в высокомерие, в убеждение, что только ты всегда прав. Но и другие тоже умеют думать. Конечно, по пути сюда, в Салоники, я читал газету и видел снимок. На нем-то мой план и держится. Опознавая трупы, они ошиблись, спутав мертвого с бежавшим. Для них я мертв, а мертвого не разыскивают. Большего везения я и представить себе не мог. И вы тоже, если я все верно понимаю…
— В этом что-то есть, — сказал Арис.
— Ты хочешь сказать, что остаешься у нас? — спросила Дафна.
— «Хочешь, хочешь…» — передразнил ее Галинос. — Я хочу того, что правильно, и мы вместе обязаны решить, что именно правильно.
В темной каюте стало дышаться полегче. Галинос почувствовал, что позиция его укрепилась. Особенно после того, как Ставрос неверным голосом проговорил:
— Как же ты останешься — без документов?
— Это мое слабое место. Конечно, если вы решите, я вернусь в Афины. Но тоже без документов. При самом поверхностном контроле я попадусь. Лучше будет, если я пережду здесь несколько дней, пока ЦК не пришлет мне нового паспорта. И после этого будет не поздно решить, остаться мне или уехать.
— А как ЦК переправит его?.. — полюбопытствовал Арис.
— Возможность есть.
— Выходит, у тебя есть адрес? — спросил Цацос.
— Конечно. Теперь вам осталось сказать: «Дай нам его», и я уеду сегодня же ночью, будь что будет!
— Нам обязательно нужна прямая связь, — сказал Цацос.
— Это не моя забота. У вас она была. Если после ареста Карнеадеса явка провалена, вы должны сообщить в ЦК новый адрес и дождаться, когда Афины назовут вам свой. Через мой местный пункт связи я могу передать одно ваше сообщение. Одно-единственное!
— У нас есть адрес в Афинах, — вырвалось у Дафны, но Арис перебил ее:
— Использовать его нельзя! Ни при каких обстоятельствах!
«Конечно, — подумала Дафна с горечью, — это адрес, известный Карнеадесу, Ставросу и мне. А использовать его нельзя, потому что Карнеадес мог его выдать».
Галинос немедленно поддержал Ариса:
— Ни в коем случае не использовать! Тем более что наверняка эта явка провалена. А связной скрылся, возможно, он даже за пределами страны. Не станет же ЦК ждать, пока враги привяжут к этой нити свою.
— Мы попытаемся найти надежный адрес и будем тебе благодарны, если ты передашь его, куда надо, — сказал Цацос. Он сразу же почувствовал, что предвосхитил тем самым решение куда более важное, и несколько смущенно добавил: — Если товарищи согласны, конечно.
— Мы не можем взять на себя ответственность за то, что ты уедешь без документов. Если это ошибка, причина ее коренится в конфликте, который мы, коммунисты, никогда не разрешим: противоречия между революционной целесообразностью и заботой о безопасности отдельных
— Да, — сказали Дафна и Цацос.
— А что нам остается? — проворчал Арис.
Цацос высунул голову в дверь и крикнул:
— Поворачиваем!
Некоторое время яхта шла на полных оборотах, а потом скользила по волнам с выключенным мотором. Пассажиры молчали. После долгой паузы Цацос сказал:
— Жилье тебе мы предоставим. На первое время оно вполне надежно: там никто не будет знать, в чем дело. Ты назовешься Софоклом Симосом, пройдешь в свою комнату и до нашего звонка не выходи из нее. Хлеб, вино, сыр и сигареты — правда, греческие, — есть, мыло, полотенце, бритва — все на месте. Чтобы ты не скучал, мы положили пару книг и журналы. Вот тебе двадцатидрахмовая купюра, ее ты со словами благодарности отдашь привратнику. Не забудь этого, потому что побочный заработок — единственная причина, по которой он пропустит тебя в дом.
— А завтра вечером будет видно, — добавил Ставрос.
Открылась задняя дверь каюты. Галинос услышал шаги и хотел было подняться, но Ставрос удержал его.
— Мы посидим еще немного.
Кто-то спрыгнул с яхты, слышно было, как закрепляют концы. Потом мимо каюты прошел еще один человек, явно женщина, судя по стуку каблуков и запаху духов. Галинос опять сделал попытку встать.
— Спокойно, спокойно, — прошептал Ставрос. — Время у нас есть.
Дафна, Цацос и Арис оставили каюту. У Галиноса было такое ощущение, будто только двое из трех сошли на берег, но утверждать этого он не мог.
— Чистейшей воды криминальный фильм, — сказал он, стараясь придать своему голосу ироническое звучание. Но желание шутить у него пропало, когда он ощутил на своем плече руку соседа.
— Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, — негромко проговорил Ставрос. — Никто из нас не уверен, всю ли правду ты нам рассказал. А может, ты поддался на наущения врага, из страха согласился служить ему — кто знает?. Это было бы худо, но не было бы еще преступлением. И от тебя зависит, свершишь ли ты его. Скажи нам всю правду, парень, и мы не причиним тебе зла. Еще сегодня ночью ты будешь в безопасности. За Родопами. И сможешь прожить жизнь, оставаясь честным человеком. Партия не станет держать на тебя зла за то, что ты не устоял в самых тяжелых условиях, если в самый последний момент ты признаешь свою ошибку. У тебя еще есть эта возможность. Скажи правду, Галинос…
Галинос нашел руку Ставроса и пожал ее. Как можно проникновеннее прошептал:
— Я сказал правду. Я всегда говорил правду, почему вы мне не верите?
— Хорошо, — кивнул Ставрос, — мы тебе поверим. Но клянусь тебе, мы найдем тебя на краю света, если ты солгал!
Сообщение Х211 в управление безопасности, копия господину министру внутренних дел.
Предполагаю, что это мое последнее письменное донесение. Не позднее чем через неделю я рассчитываю арестовать все руководство подполья. Все проходит согласно моему плану, превосходство научной криминалистики над устаревшими методами подтвердится обязательно. Это тем более важно, что наш противник — одна из наиболее законспирированных и активно действующих групп в стране. Местным органам полиции придется признать полнейший крах их тактики. Ни от одного из трех арестованных не удалось получить абсолютно никаких достойных внимания сведений.