Искатель. 1978. Выпуск №4
Шрифт:
Конкин еще раз внимательно оглядел помещение. Огромный пустой зал, словно инопланетяне понятия не имели об экономии места. Это на звездолете-то? Пол и стены разлинованы на прямоугольники и квадраты; цвет очерчивающих линий — красный, желтый, зеленый, синий. Последовательность спектра. Таков же цвет и порядок кнопок на подлокотниках. Может быть, экипаж и вправду катапультировался отсюда в какое-то иное измерение? Что нам известно об их технике?
«Допустим, ничего, — подумал Конкин. — Зато нам кое-что известно об их мышлении. Пусть
Без этого они все давно погибли бы. Значит, надежнее всего должны быть укрыты жизненно важные центры звездолета. Сами инопланетяне или автоматика в момент аварии обязаны заблокировать все, что возможно. Так и случилось, задраено все. Кроме этого помещения. Кроме рубки или того, что мы считаем рубкой. Выходит, это как раз маловажные помещения, какие-нибудь подсобки».
Логично, но нелепо. Слишком много аппаратуры в рубке. Слишком велик этот зал и слишком необычен для звездолета. И в нем горит свет. Нигде не горит, а здесь, можно сказать, пылает. Точно это самое важное, чтобы он здесь горел. Вспыхнул при появлении живого существа. Озарил все до последней пылинки… которых, кстати, здесь нет. Очевидно, пол их каким-то образом всасывает. Расточительно в аварийной ситуации, дико, ненужно!
Значит, нужно, коли есть! Инстинкт самосохранения — это не все, далеко не все, даже у лягушек не все. Разум всегда ставит перед собой какую-то высшую цель. Вообразим себя на месте инопланетян. Итак, взрыв, катастрофа. Первое — спасти жизненно важные центры, хоть как-то восстановить разрушенное, уцелеть. Не вышло, не получилось, корабль обречен. Что тогда? Тогда надо сберечь, сохранить для других все самое ценное. Записи, наблюдения, информацию. Или груз.
Правильно! Только какое ко всему этому отношение имеют две незаблокированные двери? Смысл таких дверей — впускать. Смысл включившегося света — озарять. Смысл кресел (если это кресла) в том, чтобы на них сидеть. Смысл кнопок в том, чтобы их нажимать. Смысл земного, столь неуместного здесь «неба»… Смысл пустых квадратов… Мудро выразился во сне Дон-Кихот: «Где мне еще быть, как не в памяти?»
При чем здесь Дон-Кихот?!
— Конкин, ты что, оглох?..
— Я?.. Извини, задумался. Тут странно…
— Не у тебя одного. Ты где находишься?
— Под земным небом.
— Я серьезно спрашиваю!
— Я серьезно отвечаю. Надо мной ясное земное небо. Его имитация.
— Ах так! Еще любопытней… Оставайся на месте. Опиши дорогу. Иду с новостями. И какими!
Зеленин столь стремительно возник на пороге, что свет взблеснул на полировке его скафандра, точно разряд скопившейся энергии. Мельком взглянув на «небо», Зеленин быстро двинулся к Конкину.
— Я стал разбираться в аппаратуре. Все мертво! Кроме одной цепи…
— Я так и думал.
— Подожди! Возникла азбучная в своей простоте схема нашего участка Галактики. И курс, понимаешь, там был прочерчен весь, до момента аварии, курс!
— Откуда они шли?
— Важнее, куда они шли. На Землю!!!
— На Землю?! Быть этого не может. С Земли!
— Как… с Земли? Откуда ты взял? На Землю, они летели на Землю!
— Ты в этом уверен? Абсолютно уверен?
— Еще бы!
— Но в таком случае… Так: с Земли и на Землю… Верно!!! Ну и глупец же я! Да, да! Вот теперь все стало на место.
— Что?!
— Все. Почему здесь над нами такое «небо»?
— Очевидно, у них похожее.
— И сиденья тоже? Приглядись.
— Постой, постой… Это не для инопланетян, не та у них анатомия. Но не для человека же!
— Ты не узнаешь эти сиденья?
— Чего узнавать, на Земле таких нет.
— Да, но они были.
— Были?!
— Я тоже их не узнал, потому что мысли не мог допустить о тождестве их облика с земными предметами. А когда я все же разрешил себе подумать о такой вероятности, то, не надеясь на память, запросил Киба.
— И он…
— … Отождествил внешний облик этих сидений с теми, которые изготовлялись на Земле в глубокой древности.
— Не может быть!
— Стопроцентная корреляция.
— Но курс! Если инопланетяне уже были на Земле…
— Были их предки. Сейчас на Землю летели, но, увы, не долетели их потомки.
— Знаешь, я лучше сяду… — ослабевшим голосом проговорил Зеленин. — Смешно, но от всех этих неожиданностей у меня даже в такой невесомости подкашиваются ноги…
— Я как раз хотел предложить тебе сесть.
— Зачем?
— Для проверки одной гипотезы. По-моему, смысл этого «неба» над головой в том, чтобы мы, люди, видели все в привычном для нас освещении.
— Что «все»? Пустоту?
— Нет. Видишь эти квадратики на полу и кнопки в подлокотниках? Меж ними явная связь.
— Согласен.
— Тогда вопрос. С чем таким инопланетяне могли покинуть Землю, а теперь вернуться, что ясно и однозначно раскрыло бы нам при встрече, каковы они?
Зеленин сосредоточенно задумался.
— Да, — сказал он наконец. — Раз они шли на контакт, эта задача перед ними стояла — сразу рассеять возможные сомнения человечества. Чем же они могли… Информацией о земном прошлом? Глупо, сами имеем. Знаниями… Стоп! Как бы мы сами поступили, вновь отправившись к тем, с кем прежде рано было вступать в контакт?
— И что при первом посещении мы могли взять такого, что не обеднило бы то человечество и стало бесценным подарком для нынешнего?
— Как, неужели ты думаешь…
— Отперты были только две двери. Свет зажегся только в двух случаях. С чьим кораблем мог скорей всего повстречаться погибший звездолет в этом участке Пространства? С земным. У инопланетян была цель, и перед смертью они позаботились о ней как о самом важном. Эти кресла — приглашение сесть. Нам остается лишь нажать кнопки.