Искатель. 1979. Выпуск №3
Шрифт:
98
Реймон. Пойдемте. Хочу вам сказать, — продолжал он, уже поднимаясь по лестнице, — что Реймон был великим ученым, настоящим гением генетики. Я не преувеличиваю. То, что удавалось ему, насколько я знаю, не получалось больше ни у кого. Надеюсь, вас предупредили, что все, что вы узнаете здесь, является государственной тайной?
Они вошли в комнату, сплошь уставленную клетками, банками и непонятными для Пьера приборами. Запах стоял жуткий, инспектору хотелось зажать нос, но он взглянул на своего провожатого и решил этого не делать.
— Вот видите, вроде бы и обыкновенная крыса, — показал
А это, — заместитель директора указал на огромную стеклянную банку, — комары. Да, да, обыкновенные комары, но укус их смертелен.
Далее Тексье увидел овода, после укуса которого любое животное перестает давать молоко и приплод. Есть и пчелы, которые, собирая мед, раз и навсегда уничтожают растения...
От всего увиденного Тексье стало не по себе, и, когда заместитель директора предложил ему пройти к нему в кабинет, он с радостью согласился.
— Вы понимаете, что увидели? — не без самодовольства сказал заместитель директора. — Нет, явно не понижаете! Это же новое оружие, изобретенное Робертом Рей-моном! Представьте только, что будет, если применить все это. Любое государство не только разорится, но и вымрет. И знаете, все в этом оружии учтено. Вот возьмите комаров. Они сконструированы так, что всегда обитают на одном и том же месте, где-то в радиусе ста километров. И мало того, срок их жизни всего десять дней. Человек же от укуса такого комара умирает через пять минут.
Вы, наверное, удивитесь, что я сказал слово «сконструированы». Вроде бы оно и не подходит к живым тварям. Но я сказал совершенно правильно. Роберт Реймон научился менять наследственность любого живого и растительного организма в нужном направлении. Теперь мы умеем вмешиваться в наследственные структуры и вносить туда необходимые гены или же изымать те, которые не нужны, Тексье с ужасом представил, как в ста километрах от границы какого-либо государства кто-то выпустит миллионы таких комаров. Бояться нечего, ведь даже если их снесет ветер, они все равно будут жалить лишь тогда, когда вернутся на тот участок, где были выпущены. А сделав свое дело, они через десять дней умрут. И пожалуйста, путь для завоевателей свободен. Мало того, не страшно и разложение трупов, которые некому будет убирать, за «уборку» территории примутся крысы. А сожрав трупы, они начнут пожи-
99
рать друг друга. И придется потом уничтожить только нескольких крыс. То есть завоеватель придет практически на чистое место.
Заместитель директора откинулся на спинку кресла, многозначительно улыбнулся. Инспектор с ужасом наблюдал, как этот человек с гордостью и даже некоторой завистью рассказывает о «великих» открытиях своего покойного шефа. А ведь, в сущности, все то, чем они здесь занимались, было преступлением. Тексье знал, что в различных секретных лабораториях министерства обороны нередко творятся страшные вещи, но такое ему и в голову не приходило. Инспектор поймал себя на мысли, что ему в общем-то и не
Скажите, а вы не знаете, были у Реймона враги? —
спросил Пьер.
Да нет, что-то не припомню, — ответил, чуть помед
лив, заместитель директора. — Сами понимаете, враги
бывают только у тех, чьи работы могут вызвать зависть.
А работы Реймона были засекречены. Правда, некоторую
зависть вызвало одно его открытие... Понимаете ли, Реймон
каким-то образом научился омолаживать себя.
При этих словах Пьер вздрогнул. Ему вспомнился рассказ старого полицейского о помолодевшем после исчезновения горничной профессоре.
...— Как он это делал, я не знаю, но факт был налицо. Лет десять назад или где-то около того Реймон помолодел сразу лет на двадцать пять. Не только я, многие просили его открыть секрет, но он отвечал, что это его самое великое открытие и продавать его кому бы то ни было он не собирается.
«Омолаживался... Но как? Бред какой-то, — рассуждал сам с собой Тексье, выходя из мрачного Здания института. — И почему Анри Лаперо ничего не рассказал об этом? Интересно-о... Ведь о такой вещи он обязательно должен был рассказать, если, конечно, за этим не стоит что-то такое, о чем он предпочел бы умолчать. Надо все-таки проверить, когда он попал в город. «Ягуар» — машина, которую нельзя не заметить. А из Венеции он мог попасть сюда только по южному шоссе...»
Опрос полицейского, который дежурил той ночью на южном шоссе, превзошел все ожидания.
По-моему, я видел ее рано утром... Да, да, серебрис
то-розовый «ягуар» с черной полосой выезжал из города,
едва начало рассветать.
Куда... куда он ехал? — переспросил пораженный ин
спектор.
Из города, — ответил полицейский, удивленно подняв
брови. — А в город он въехал что-то около двенадцати но
чи, я только-только на смену заступил. «Ягуар» — машина
приметная, а тут вдруг туда промчалась, потом обратно...
Итак, Анри Лаперо. .
Портье гостиницы «Аист», когда Тексье осведомился у.
100
него насчет Лаперо, ответил, что тот находится а ресторане. Тексье вошел в зал и сразу же увидел племянника Роберта Реймона. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, и читал газету. Перед ним дымилась чашечка кофе и стояла недопитая бутылка джина.
А, инспектор, — отложив в сторону газету, произнес
Лаперо, когда инспектор подошел к его столику. — Как
идут дела?
Да так, помаленьку.
Может быть, хотите перекусить? Я, правда, уже за
кончил, но могу еще раз поесть за компанию.
Разве что чашку кофе.
Хорошо, сейчас закажу. Ну как, побывали в лабора
тории покойного дядюшки или не удалось?
Удалось. Но, честно говоря, я пришел не за тем, что