Искатель. 1983. №4
Шрифт:
— Сначала дал в открытом конверте три сотенные бумажки. Я отказалась. Он счел, что мало, вложил в конверт четвертую, потом пятую. Я встала и сказала, что, если он сейчас же не прекратит эту гнусную комедию, я вызову милицию. Он виновато улыбнулся, спрятал конверт в карман пижамы и вышел. Перед вашим приходом нянечка Дуся сообщила мне, что Конин спрашивал у нее совета, как перейти к другому лечащему врачу. Жаловался на мою молодость и неопытность.
— Спасибо за консультацию, Майя Федоровна, — подвел Морозов итог беседе. — Если Конин попросит о переводе к другому врачу, немедленно сообщите мне.
После посещения больницы Морозов предложил навестить жену Конина и позвонил из будки первого же телефона-автомата.
— Добрый день, Александра Михайловна. С вами говорит старший инспектор уголовного розыска Морозов. Я нахожусь неподалеку от вашего дома и хотел бы зайти, есть о чем поговорить.
— А-а… собственно по какому вопросу?
— Тема достаточно серьезная. Если вам неудобно говорить дома, мы можем перенести встречу на Петровку, 38.
— Нет, нет, я не к тому, заходите, пожалуйста.
Вскоре сотрудники поднялись на третий этаж, позвонили. Щелкнули два замка, и сдерживаемая цепочкой дверь приоткрылась.
— Это вы звонили по телефону? — Молодая женщина смотрела настороженно.
— Да, Александра Михайловна. И давайте сразу же познакомимся. — Морозов протянул удостоверение.
— Проходите, пожалуйста. Извините за предосторожности, но мужа дома нет… У меня не убрано, пройдемте на кухню, — просто пригласила она.
В кухне-столовой все выглядело как на рекламных фотографиях в западных журналах: обои под кирпич и декоративный камень, деревянная резная мебель, сияющий кафельный пол, кухонная утварь на все случаи жизни.
— Мы можем поговорить здесь, только негромко: дочке еще сорок минут спать. Слушаю вас.
— Мы хотели побеседовать с вашим супругом, но врачи рекомендуют пока его не беспокоить…
Конина в знак согласия кивнула головой, ее лицо приняло внимательно-озабоченное выражение.
— Мы ведем расследование убийства Хабалова Федора Степановича. Ваш муж был его учеником и, по свидетельству товарищей, продолжал с ним дружбу, когда Федор ушел с фабрики. Раз Олега нет, просим вас помочь: не знаете ли вы врагов Хабалова, тайных или открытых?
Конина вздохнула с видимым облегчением.
— Боюсь, мало что могу сказать вам, я ведь его очень плохо знала. К нам Федор приходил обычно один, разговаривали они с мужем о своих делах, меня не посвящали. Изредка, на праздники, ходили и мы к Хабаловым, но близких отношений у меня с Зоей Аркадьевной не сложилось…
— А что приключилось с Олегом? Может быть, какие-то неприятности на работе?
Александра Михайловна вспыхнула:
— Что вы! Он передовик, его ценят, считают отличным специалистом, получает большие деньги… Руки у него золотые, все сам делает, с утра до ночи. Вот и заработал переутомление, нервы сдали… — Она расстроенно покусала губу. — Теперь разговоры пойдут…
Конина помолчала и, видимо, решившись на что-то, встала:
— Пройдемте в его комнату… Говорят, о человеке нужно судить по его делам.
В маленькой комнате-мастерской стоял шлифовальный круг, на аккуратных подставках лежали державки, тонкий инструмент, лупы, шлифовальные пасты в баночках. В серванте теснилось множество отделанных бархатом коробочек со стеклянными крышками, в которых матово светились поделочные камни.
— Глаза разбегаются, — с неподдельным восхищением сказал Морозов. — Здесь, наверное, все подземное царство собрано?
— Ну что вы, в природе насчитывается около двух с половиной тысяч минералов, а сколько у нас в коллекции — я даже не знаю. Муж ведь все время с кем-то обменивается, кто-то ему дарит, кому-то — он.
Тут она заметила, что Козлов заинтересовался базальтовой глыбой на подоконнике. На срезе переливались мелкие, идеально ограненные фиолетовые кристаллы.
— Видите, какая чудесная аметистовая друза. Это мой камень-талисман. Считается, что он оберегает от пьянства, от недругов, предсказывает погоду, помогает сохранить верность, сдерживает страсти, — неторопливо, тоном опытного гида рассказывала Конина. — Это нефрит, — показала она на кулон. — Олег случайно придал ему сходство с почкой — этому камню приписывают целительные свойства.
— Вы, наверное, о каждом камне массу интересного знаете…
— О многих. Я ведь по специальности искусствовед, но вот вышла замуж, теперь только супруга просвещаю. Знаете… он удивительный человек! Я лишь могу говорить о прекрасном, а он его создает. У меня, к сожалению, нет времени показать лучшие его произведения, ведь он может работать по всем камням… кроме, конечно, тех пяти, которые не подлежат огранке согласно постановлению. Монополию государства он не нарушает, — как бы между прочим добавила она.
— Теперь понятно, почему ваш муж попал в больницу. Вы заставляете его так много работать… — заметил Козлов.
— Я? — Конина покраснела, занервничала. — Конечно, так можно подумать: все в доме есть, и машина… Да, труд тяжелый, особенно если работать с яшмой или лунным камнем, но ведь это его страсть…
Александра Михайловна разволновалась и готова была еще и еще защищать себя и своего мужа, но из детской раздался жалобный крик, и хозяйка поспешила проводить гостей.
— Как впечатление? — спросил Морозов, когда они сели в машину.
— Ну, первое: жизненный уровень явно превышает зарплату мужа. Значит, чаша пополняется из других источников. Но вот главный ли из них — золотые руки хозяина, не уверен. Кстати, ты заметил, как она это усиленно подчеркивала?
— Да… надо отдать ей должное — вела игру как опытный дипломат, каждое слово неспроста. Так искусно ввернула о монополии государства на огранку пяти камней… Пожалуй, съездим-ка еще раз к Дмитриеву, уточним кое-что.
Поднявшись на шестой этаж здания Московской милиции, они зашли в кабинет Дмитриева.