Искатель. 1983. Выпуск №1
Шрифт:
И словно пелена спала с глаз: темными живыми комьями отползала в беспорядке вражеская цепь, и тотчас по окопам часто ударили минометы, ком земли хлопнул по зубам, он сплюнул липкий песок, с солонцой, уткнулся головой в сухую насыпь, пережидая оглушающий треск, дыша гарью, пылью, порохом.
Старшина, напяливая мятую пилотку, ткнул его в бок, рванув зубами белый марлевый пакет.
— Спасибо, малый…
Это за немца, того, с каской.
— Это ж надо, — нервно посмеивался старшина, бинтуя руку поверх гимнастерки, — это ж надо, какой случай! Марусь, давай помогай!..
Здоровенная
— Кой черт тебя понес? Людей берегать надо, не патрон. Сбил нам время! Герой, елки мать…
Луна висела над полем как огромный фонарь. Видно было, как отползают в ложбину немцы, оставляя на поле убитых и раненых, казалось, человеческими голосами стонет земля. Майор был без фуражки, со встрепанным седым вихром, всматривался в лунные сумерки, откуда слышались обрывистые команды, — темная масса оттягивалась влево, к кустарнику. Он что-то пробормотал про себя, повернувшись, отыскивая кого-то глазами. Посторонился, пропуская медсестру и какого-то солдата, тащивших на плащ-палатке Бориса. Несколько тяжелораненых уже были отнесены за хату, где стояла запряженная повозка и пугливо всхрапывал конь. Мысли все еще рвались вразброс. Антон помог вытащить Бориса наружу. Мертвенно-белое лицо его чуть кривилось в улыбке.
— Куда тебя?.. Тяжело? — спросил Антон.
— Не знаю. В живот… — Голос его словно бы пропал. Антон нагнулся и уже вблизи увидел все тот же тонкий рот в усмешке. — Не жалей. Все тут останемся…
— Помолчал бы.
— Старшина, — окликнул майор, — документы в порядке?
— На возу, товарищ майор. При ездовом.
— Пусть грузит раненых — легкие пешком. И дует на Морозовку, может, проскочит. Все равно остальных вывозить не на чем.
Остальные, подумал Антон, это те, кто еще будет ранен. Им оставаться здесь, с теми, кто пока жив. А Борьке, может, и повезло.
Старшина вскоре вернулся, майор о чем-то заговорил с ним, показывая рукой в сторону немцев. Антон прислушался.
— Возьми с собой кого-нибудь, и побыстрей… Ну а с подопечными своими, — голос майора снизился до жесткого шепота, — решай на месте сам!
“Подопечные”, смекнул Антон, это те двое. Кошкин и другой, забыл фамилию.
Значит, старшина пойдет сейчас к тому кинжальному, так и не ожившему пулемету. И сам не понял, как сорвалось:
— Чем кого-нибудь, лучше — меня… Пулеметчик же я!
Майор чуть помедлил, старшина, опережая его, сказал:
— Беру, товарищ майор.
— Давайте. Возьми у санитарки автомат. И гранат побольше.
— Ясное дело.
Они вышли к концу траншеи. Старшина, пригнувшись, какое-то время вглядывался в кустарник, обернулся, шепнул:
— Рванули.
Голое место пробежали пригнувшись, падая, вскакивая, через колдобины и воронки, под редкий посвист пуль. В кустарнике на мгновение припали к траве, отдуваясь, и снова помчались, обдирая лица о хлесткие ветки. Этот чертов старшина пер, словно кабан по зарослям, напролом. Но когда Антон, споткнувшись, шлепнулся в ямину, вдруг откуда ни возьмись над ним, возникло широкое
— Ну что, целый? Кто ж так ходит? А? Глаза под ладонь, сам гляди под ноги и по сторонам сквозь пальцы, а ты ветки мордой ловишь, весь в крови.
— Ты-то откуда знаешь, как надо? — спросил Антон, поднимаясь.
— Тайга научила, охотницкое дело. Ты сам откуда?
— Неважно, пошли.
— Не боись, успеем. Они раненых стали таскать. Пока стащат да задание получат. У них порядок. Так кто ты есть?
— Стрелок-радист.
— А до того?
— Студент.
— А, интеллихенция. — Он все еще внимательно, недоверчиво разглядывал Антона, словно определял, чего от него ждать, сам же взял в напарники, ободряюще заключил: — Ничего, ты вроде молодчик, я должник твой, надо же… Я думал, концы мне, а ты вон как трехнул его, словчился. Ну добро, айда, тут недалечко.
Теперь они шли осторожно, старшина нет-нет и выглядывал, раздвинув листву с высоты своего здоровенного роста, что-то примечал и снова по-кошачьи неслышно пробирался в гущине. Вдруг Антон ткнулся в его спину.
— Вот они… Так и знал. — И в голосе его, прозвучавшем горестно и тихо, проскользнула нотка облегчения.
В истаявшем свете луны виднелись черные кляксы минных разрывов, наводчик, солдат в годах, лежал на пулемете, уткнувшись бородой в прицел. Кошкин лежал ничком, разбросав руки.
— Надо ж, как не повезло, — сипло сказал старшина, — шальной миной.
Лента была заправлена, очевидно, их накрыло в последний момент. Антон помог старшине оттащить убитых подальше в кусты. Вдоль по взгорбку были вырыты две запасные площадки. Коробки с патронами сложены в нишах. Возле пулемета валялось несколько фляжек. Антон потрогал — тяжелые, с водой, все предусмотрели, только сами не убереглись.
Он хотел было лечь к пулемету, но старшина легко отстранил его своей лапищей:
— Погоди…
Минометные расчеты смутно различались в лощине метрах в трехстах напрямую, Антон пожалел, что нет пристрелки и делать ее нельзя — засекут. Немцы скучивались правее, должно быть, впрямь нацелились на кустарник в обход наших окопов. Выйдут во фланг и в тыл, навалятся… Старшина, лежавший за пулеметом, подергал затвор, ругнулся: что-то у него не ладилось.
— Погляди, специалист. Кажись, задержка…
— Отвались! — Антон, неожиданно разозлившись, плечом помог старшине.
Молча, ощущая в руках знакомую теплоту металла, Антон откинул затвор, продернул ленту раз, другой, устранив перекос: видимо, ребята поспешили. Сказал негромко, как нечто само собой понятное:
— Подтащи коробки и ложись справа, вторым номером.
Старшина повиновался без звука.
В ложбинке произошло движение, темная масса разделилась, часть открыла огонь по окопам, другая стремительно потянулась к кустарнику. Антон приник к прицелу, замер не дыша.
— Давай! — процедил старшина. — Ты че?!
— Не мешай.
— Ты… — И нервно потянулся к затвору.
Антон ударил его по руке.
— Сорвешь, ответишь перед майором.
“Майор” словно бы отрезвило старшину. Кажется, и сам уже что-то понял. Прошептал тягуче: