Искатель. 1983. Выпуск №1
Шрифт:
— Лейтенант! — позвал он горца. — Если повернут с дороги к нам, себя не обнаруживать. Огонь только по моей команде. Кто не расслышит, красная ракета. Передай всем.
— Есть! — крикнул из окопа лейтенант. — Команда и красная ракета. Передать всем.
По кустарнику вдоль дороги прошел удалявшийся шелест, мелькнула тень — это уходил в “секрет” посланный майором Кошкин. Откуда-то справа донесся придушенный голос:
— Гляди, майор…
Вдали из-за холма двигалась в их сторону темная
Антон никак не мог понять, что там поблескивает над головами. “Минометы”, — прошептал над ухом Васька, вглядывавшийся в лиловую полутьму. Видимо, колонна двигалась налегке, ротные минометы тащили на плечах, чтобы внезапно ударить по флангу уходившей дивизии. — Передать по цепи — убрать лопаты, приготовиться…
Цепи как таковой не было, сплошной линии окопов тоже, не успели вырыть, но команда вполголоса, перекатилась по всей полудуге, От землянки донесся возглас телефониста:
— Есть связь!
— Тише ты, — отозвался майор, словно и впрямь там, в колонне, почти за километр, могли расслышать. Майор, пригнувшись, пошел в землянку и вскоре вернулся, спрыгнул в окоп, сказал, отдуваясь:
— Слава богу, предупредил…
Темная масса надвигалась, будто стекала волной по склону холма. Что-то там застопорилось, затем густо вскипели вспышки, и по полю впереди, позади окопов и вдоль кустарников с треском закашляли минные высверки. Антон, пригнувшись, дернул майора за рукав, но тот остался стоять, вглядываясь в даль, и Антон даже взмок от стыда.
— Заметили? — спросил старшина.
— Непохоже. Бьют наобум, для страховки. Ну-ка скажи связисту, пусть попросит огня и сам вылазит наружу, скоординирует…
Старшина мгновенно исчез. Казалось, прошла вечность, пока он вернулся и доложил, что связи опять нет, послал артразведчика искать обрыв. Майор только крякнул с досады. Теперь все смотрели не отрываясь на вновь двинувшуюся массу. Время от времени то тут, то там рвались мины. Немцы были близко, метрах в пятистах, вот они уже на уровне кустарника, еще минута-другая, и оттуда им во фланг в упор полоснет скрытый за пригорком пулемет.
Но пока что они продолжали идти.
Голова колонны вдруг растеклась — тылы с минометами поотстали, а передние ускорили шаг: то ли что-то и впрямь заметили, то ли подозрительными показались хата, сарай, желтоватая кромка траншеи. Они надвигались стремительной толпой, были уже где-то на уровне заросшего кустарником взгорбка, таившего пулемет, — самый раз ударить. Но пулемет молчал. Еще секунду, две, три. У Антона засосало под ложечкой, пальцы поджались в сапогах, ощущая влажную теплоту портянок.
— В чем дело? — процедил майор.
— Надежные ж ребята, — пробормотал старшина. —
Все, кто был рядом: Арсланбеков, Борис, Антон, Васька — смотрели теперь на майора, словно от него зависело оживить молчавшую, как смерть, огневую засаду с неизвестными ребятами, в сущности, тыловиками, может быть, впервые оказавшимися лицом к лицу с врагом, — открой они огонь, и эта темная лава могла смести их мгновенно. “Струсили?” — словно было у всех на языке, никто не произнес его вслух, лишь у Бориса вдруг сорвалось:
— Разрешите мне туда, майор. Еще успею…
— Отставить…
— А вы… верите в них?
— В них-то я верю…
Антон заметил, как Борька чуть заметно дернулся, словно его хлестнули по лицу.
— Старшина, — сказал майор не оборачиваясь, — возьми с собой кого-нибудь…
Он не договорил — немцы вдруг открыли огонь и побежали. Казалось, пламя вырывалось у них из животов. Выпрыгивать из окопа было поздно, густо, с посвистом засекло воздух. Немцы были совсем близко, метрах в полуста, хмурые, сосредоточенные, какие-то все одинаковые в лунных потемках.
Замерла отведенная рука майора, сжимавшая ракетницу.
Что-то вдруг произошло: справа над бруствером замаячил Борькин шлем, блеснула на отлете винтовка, и голос его, незнакомо взвизгнувший, ударил по ушам:
— За мной! В штыки их, ребята-а!
— Назад! — заорал Арсланбеков, схватив Борьку за ногу, но тот, как-то странно крутнувшись, уже падал на бруствер. Несколько человек, метнувшихся следом, залегли. И одновременно взвилась ракета, полого как снаряд ударившись о немецкую цепь, и окопы захлебнулись в огне.
…Время словно остановилось, замерло. Где-то слева завязалась рукопашная. Белая кубанка горца металась вдоль окопа, взлетал автомат, рядом кренилась в ударах длинная ломаная Васькина фигура, все перемешалось, хрипя, матерясь, сплетаясь в живой стонущий клубок, и. опять стена огня отсекала, откидывала орущую массу гитлеровцев, а кубанка уже снова мелькала вдали, и оттуда слышалась ругань, надсадный голос Арсланбекова…
— Бей, бей гадов, рэ-ежь!
Васька сидел уже на дне окопа у самых ног Антона и, обхватив руками голову, приговаривал:
— Ну японский бог, ничего не вижу, ну падла…,
Антон едва разжал занемевший на спуске палец, нашарил на поясе тяжелый диск, стараясь вбить его дрожащей рукой, не успел — совсем близко увидел ощеренный рот, чьи-то ноги, взлетевшие над ним, с размаху двинул прикладом по темному навалившемуся на старшину телу, по каске, по затылку… И снова жал на спуск до глухоты, до звона в ушах, пока кто-то не стукнул его по плечу. Оглянулся на сверкнувшие мимо белки лейтенанта.
— Береги патрон!