Искатель. 1983. Выпуск №1
Шрифт:
Дракон перестал пыхтеть. Убрался мостик. И восстали столбы тьмы, прежде чем возник на расшитом алмазами занавесе удаляющийся шар с красными, коричневыми и черными облаками, лишь изредка прорезаемыми прожилками голубоватого и золотистого. Летучий корабль обнял ветвями звезды.
О, внутри он оказался больше дома, больше пещеры, больше деревушки, да куда там деревушка в сорок дворов, — больше города Кульджи! Внутри плескались озера среди изумрудных зарослей неведомых растений, и в озерах плавали плоские, похожие на головку подсолнуха живые разноцветные рыбы, и цветущие холмы переползали с места на место,
Катились по небесам сиреневые солнечные шары. В цветке лотоса, повисшем прямо в воздухе, лежала, откинув левую руку, а правую заложив за голову, беловолосая княгиня радости. Мурат приблизился к ней, откупорил кувшинчик, влил снадобье между чуть приоткрытых розовых губ. Она вздохнула, открыла глаза, улыбнулась, приподнялась и села в цветке, отчего все вокруг заулыбались, принялись обниматься, а деревья с серебристыми плодами высоко подняли свои ветви. Цветной свод радуг восстал над деревьями. Послышалась тихая музыка. Нет, то пели не птицы, ни одного зверя, или птицы, или хотя бы ящерки Мурат не заметил окрест. То пели, он был уверен, сами деревья. Казалось, он различает нежные, как струенье ручья, слова: “Княгиня радости, драгоценность в цветке лотоса, здравствуй!”
Витязь, обнявший бережно княгиню радости, повернул усталое лицо к Мурату.
“О, иноземец! Востребуй любую награду за спасение княгини”.
“Дедушка всю свою жизнь лечил бесплатно, — сказал Мурат. — Грех наживаться на несчастьях и бедах. Могу и других поврачевать, трав с собой много. Лисью болезнь лечу, затвердения в почках, онемения членов, камни выведу из мочевого пузыря”.
“Благодарствую, врачеватель. Однако в нашем мире болезни случаются два-три раза в тысячелетие, не чаще. А от награды отказываться не изволь”.
“Пусть старика Ришата Умарова из пустыни обратно вор-нут, — сказал тихо Мурат. — А ведь его любили не только люди, но и животные и звери, и даже камни в горах. Если бы собака и ослик, могли стать людьми, они тоже попросили бы о старике Умарове. Если можете, доброгласные повелители иссиня-черных деревьев, то помогите”.
Дальнейшее произошло как в сказке. На глазах у Мурата Токо и ослик превратились в людей. Токо стал кудрявым юношей в кожаной накидке, его неизменный спутник — мужчиной в рваном рубище. Они тоже стали просить за старика, бывший ослом даже упал на колени и руки к обоим солнцам простер. Витязь поднял его властным жестом руки.
“Будет исполнено, — сказал голос. — Теперь выбирай, о врачеватель: остаться навечно здесь или вернуться на Землю”.
“Нет, только не на Землю, только не на Землю! — запричитал в рубище. — Я был там нищим и просил медяки на базарах, а сам владел неисчислимыми сокровищами, и небо меня наказало, обратив в осла. Но клянусь, здесь я брошу презренное мое ремесло. Никуда я отсюда не хочу, пусть хоть в кандалы закуют!> — С этими словами он содрал с себя рубище и оказался в парчовом одеянье.
“За твое
“Прости меня, хозяин, — сказал он. — И ты, Токо, прости.
Теперь до конца моих дней я буду лекарем, как наш дедушка
Турсун… Простите, милые братья, на вечные времена”. — И скрылся в нежно поющих цветах.
Кудрявый юноша молчал. “Пожалуйста, летучие джигиты, отправьте меня обратно, как было обещано, — сказал Мурат. — Только не в пещеру, а в Чарын. Травы, настойки и взвары оставляю убежавшему в заросли. Они ему пригодятся. Может, и ты, Токо, начнешь врачевать?”
“Я возвращаюсь с тобой, маленький хозяин”, — тихо выговорил Токо.
“Помни: близ колесницы земного времени случится обратное превращение”, — сказал голос.
“В дорогу, маленький хозяин. В обратную дорогу”, — сказал Токо.
“Готов ли ты в недлящийся путь?” — спросил голос.
И ни мгновения не раздумывал Мурат.
И восстали столбы тьмы, прежде чем сквозь прозрачный пол летучего корабля стал заметен на бархате, расшитом алмазами, живой шар — сплошь золотистый, розовый и голубой, без единой мутной прожилки. Да, был он совсем живой, и бока у него вздымались и опускались, как у зверька.
Весь обратный путь Токо молчал. Он отчужденно бродил среди ползающих изумрудных холмов. Мурат не решался сам к нему подойти, спросить, кем он был в прошлой жизни. А однажды он увидел возле озера с плоскими, как блин, рыбами прежнего Токо. Пес взвизгнул, залаял и положил ему, как раньше, лапы на грудь.
Когда холмы перестали ползать, а весь корабль наполнился пыхтеньем, Мурат уже знал, что пора сходить по стеклянному мостику на землю.
Они оказались в зарослях саксаула. Сквозь негустые ветви виднелись вдали глинобитные дома. Солнце — одно солнце, и не сиреневое, а обычное, светозарное — взошло недавно, но было уже тепло. “Значит, теперь июль, мы же улетели в начале марта”, — отметил Мурат про себя. И “Канон врачевания” в плаще, и ружье, и часы на цепочке оказались неведомо кем положенные на песок.
Тут драконье пыхтенье смолкло. Мурат оглянулся. Дерево исчезло. Там, где оно стояло, еле дымились на песке, светло-коричневые разводья.
“Вы самые глупые животные во всем нашем Чарыне!” — донесся со стороны домов голос мальчишки-подпаска. Он кричал на баранов. По-уйгурски.
“Зачем ты не остался у княгини радости?” — спросил у Токо Мурат. Пес безмолвствовал.
***
Когда Сергей Антонович впервые рассказал эту историю, я, помнится, долго еще сидел не шелохнувшись. Сознаюсь, я был уязвлен. Чего греха таить, я с самого начала смотрел на Мурата чуть свысока. Летающие деревья меня доконали.
— Сказка красивая, — сказал я. — Деревушка, даже подземное озеро — вполне допускаю. Но картины со скульптурами в светящихся пещерах?
— Светящиеся пещеры не диковинка. Как и картины в них. В том же Китае известен огромный лабиринт “Тысяча пещер”. В некоторых находят засохшие мумии. В Иране и, Ираке описаны пещеры говорящие. В них тоже видно солнце, как сквозь слюду, и в зависимости от хода светила слышны голоса; повествующие о разныд загадках древности.
— Выходит, солнечный луч — как игла, а вертящаяся Земля — грампластинка? Пьезоэффект?