Искатель. 1985. Выпуск №4
Шрифт:
пел он, раскачивая в такт фужером.
— А ведь мы и сейчас, старина, идем на одном крыле, — вздохнул
Харст одним глотком опорожнил содержимое фужера. Со стуком опустил фужер на стол. Хорошего настроения как не бывало.
— Ну знаешь, — криво усмехнулся он, — исторические аналогии — штука сомнительная. Я согласен: мир болен. Но где найти лекарство? И какое?
Симмонс забарабанил пальцами по краю стола.
— Во всяком случае, не то, которое предложил Гитлер. Нужно разоружаться, искать пути к укреплению взаимного доверия, — заметил он, выжимая из пачки сигарету и закуривая.
— Красивые словеса, — снова скривил рот хозяин дома. — Да к этому не готовы ни мы, ни русские, Джонни! Абсурд!
Харст тоже закурил…
— Представь на миг, — продолжал он, пуская изо рта струйку дыма, извивающуюся наподобие ленточки серпантина, — что бы произошло, если бы оба лагеря в мире разом сказали: «Стоп!» Армия безработных возрастет в десятки раз. Окажутся не у дел ученые, инженеры, предприниматели… Хлынут домой миллионы демобилизованных солдат и офицеров. Полетят в тартарары правительства… Вся мировая экономика рухнет, как карточный домик.
— И это — лекарство?! — перебил его Симмонс, сделав глубокую затяжку.
Харст постучал концом сигары по столу.
— Так где же выход? — спросил он, взглянув на Джонни.
— Сам не знаю, честно говоря, — развел длинными руками Джонни. — Но, по-видимому, надо идти на компромисс, который предлагают русские. По крайней мере, пока заморозить гонку вооружений при равенстве сил.
Харст немного подумал и покачал головой:
— Боюсь, уже невозможно, Джонни.
— Почему? — с недоумением спросил Симмонс.
Харст провел концом сигары по краю стола, словно прочертив стайерскую прямую.
— Я вижу двух упрямых до безумия бегунов, — хладнокровно объяснил он. — У них нет финиша. Они будут бежать и бежать рядом бок в бок, пока кто-нибудь не упадет замертво. Или… — Харст умолк и, потерев пальцем подбородок, закончил: — Или в отчаянии вцепятся друг другу в горло.
Симмонс смерил Харста удивленным взглядом.
— Но ведь оба хотят жить! — воскликнул он.
Харст затянулся сигарой и сказал с уверенностью в голосе:
— Мало хотеть жить, надо суметь выжить.
— Уничтожив соперника? — хрипло рассмеялся Симмонс.
— Я этого не сказал, Джонни, — скрывая досаду, ответил Харст
Симмонс задумчиво мял в пальцах погасшую сигарету.
— Фрэд, а ты помнишь, как прокручивали нам пленку с записью последней радиограммы нашего радиста? У меня теперь все чаще звучит
Утром, когда Пат уехала, Роберт снова набрал номер Гарри. Тот наконец-то оказался дома.
— Как настроение? — прощупывая почву, издалека спросил Роберт.
— Как у матроса, которого списали с борта в чужом порту, — мрачно ответил Гарри и, опережая Роберта, проговорил быстрыми, отрывистыми фразами. — Я все знаю Нам необходимо встретиться. Приходи в кабачок на Грейв-Черч-стрит, где мы как-то обедали, помнишь? В обычное время — Ив трубке запульсировали короткие гудки.
С Гарри Роберт познакомился на студенческой вечеринке в доме у Бена. Гарри оказался очень обаятельным парнем, очаровавшим всех У него была такая улыбка, что все невольно улыбались в ответ.
После первой встречи было еще несколько, а потом их пути разошлись. Гарри, как лидер студенческого движения, был замешан в беспорядках, и ему пришлось перевестись в другой университет.
— Сам понимаешь, волчий билет мне ни к чему, — объяснил он Роберту.
Бен тоже уехал вместе с ним Они учились уже на третьем курсе, Роберт же был из числа желторотых первокурсников.
Роберт давно догадывался, что Гарри возглавляет организацию «Воины революции», объединившую самых радикально настроенных участников студенческого движения. Потом Бен по большому секрету подтвердил Роберту, что он не ошибается. Что касается самого Гарри, то он и словом не обмолвился о своей подпольной деятельности.
«Проверяют», — думал Роберт, не обижаясь. Единственное, что мучило его, — одиночество. Друзья вроде бы находились рядом. Только что толку, если друзья скрывают от тебя то главное, чему посвятили себя. Вот и получалось, что Роберт хотя и посмеивался над «ненасильственными действиями» Пат как над пустой тратой сил и времени, сам еще палец о палец не ударил, чтобы внести хотя бы крохотную лепту в борьбу с ядерной угрозой. Верно сказал однажды Гарри: осуждать и критиковать империализм легко, а вот бороться с ним не у каждого хватает характера.
Узнав о том, что Роберт собирается к отцу в Рим, Бен предложил ему полететь вместе.
— Только сам я еще не совсем готов, — предупредил он, — тебе придется, Роберт, подождать меня денька два.
— Прилетишь один. Меня ждет отец, — ответил Роберт.
— Это просьба Гарри, — выдвинул Бен как главный аргумент.
И Роберт согласился.
— Чем я тебе могу помочь? — только и спросил он.
— Ты большой мастер на всякие шуточки. Отвлечешь от меня внимание таможенников.
«Отвлечь-то я их, похоже, и отвлек: в саквояж Бена они не заглянули, но взяли парня сразу, как только он отправился по делам», — с горечью думал Роберт, подходя к ресторанчику, где была назначена встреча.
Гарри он увидел у входа. Тот прохаживался по тротуару.
— Ты не очень голоден? — спросил он, пожав Роберту руку.
— Нет. А что?
— Да так… Зал забит какими-то туристами. Давай-ка лучше поговорим в машине.
Белый «лендровер» Гарри стоял неподалеку. Они сели в него и поехали по Грейв-Черч-стрит, связывающей Сити с западными районами большого Лондона.
— Как там у вас все произошло? — спросил наконец Гарри.
Роберт коротко рассказал, добавив, что его чуть не арестовали в аэропорту.