Искатель. 1988. Выпуск №3
Шрифт:
— Это совсем просто. В нашем квартале кабельное телевидение. Большого умения не требуется, чтобы подключиться и показать для меня несколько кадров. Обрати внимание, Ханк, они меня дважды навещали дома, а не в институте, где их могли увидеть. Они подозревали, о чем идет речь; они должны были принять во внимание слова Мауд, кроме того, для них не было тайной, что я когда-то занимался гравитацией. В порыве гнева я бросил им в лицо, что они ничего никогда не узнают. Это убедило их, что у меня действительно есть, что скрыть.
— Если бы это для них было важно, они могли бы тебя арестовать и выудить информацию, которой ты располагаешь.
— Это не так просто сделать! И институт и университет подняли бы шум —
— Я — психиатр.
— Но ты и мой друг. А вот другой психиатр, направил бы он меня в клинику?
— Пожалуй, да.
— Они мне заявили, что сначала хотели бы попытаться обойтись без физического воздействия, но не отступятся, пока я не образумлюсь. Было бы безумством открыть тайну, а я не безумец, сказал я им. Еще нет: сказали они, усмехаясь. Смогу ли я им быть полезным, если стану сумасшедшим, спросил я. В этом-то и состоит проблема, ответили они; с одной стороны, для таких типов, как вы, психологический нажим всегда является лучшим средством, с другой же — мы озабочены вашим душевным состоянием; мы заинтересованы, чтобы вы продолжили свою работу по проблеме пермутации. Они мне, Ханк, предложили создать собственный институт, предоставили неограниченные средства и сотрудников по моему выбору, однако прежде они хотели иметь другое.
Ханк вытащил сигареты.
— Пожалуйста, не надо, — сказал Фил. — Я предпринял все для того, чтобы исключить любую случайность раскрытия нашего места встречи, но тем не менее не хочу идти ни на какой риск. Они сказали, что не станут за мной следить. К тому же без их согласия я все равно не мог бы покинуть страну. Я не имею права никому другому открыть свою тайну — ведь ее тут же передадут им. Вам известен хотя бы один человек, сказали они, в котором вы можете не сомневаться, что он не работает на нас? — Фил горько рассмеялся. — Я перебрал всех моих знакомых, Ханк. И действительно не смог обнаружить никого, в ком мог бы быть полностью уверен.
— Ну а что касается меня?
— Я решил тебе довериться. У меня не осталось иного выбора. Если ты на них не работаешь, тогда поможешь мне. Если, конечно, сможешь. Но, приняв это решение, тебе я тоже не открою мою тайну.
— А я ее вовсе и не хочу знать. И будь спокоен, я не работаю на тайную полицию.
— Это все утверждают! — выпалил Фил.
— Их должно беспокоить, что ты можешь наложить на себя руки, — задумчиво произнес Ханк.
— О, они меня хорошо изучили! Они прекрасно знают, что я привязан к жизни, что мечтаю решить проблему пермутации — и еще какую-то, не менее важную. Когда я заявил, что покончу с собой, они только посмеялись. Вы не сделаете этого, сказали они, мы уверены, что вы боитесь смерти. Но, возможно, мы сами покончим с вами?.. И спустя неделю все началось. Сначала я подумал, что это кошмарные сны; начал вспоминать, что ел, какие принимал таблетки. В конце концов я позвонил им по телефону — они оставили мне номер на случай, если я передумаю. Вы ведь предпочли умереть, сказали они. Теперь вы и умираете. Каждую ночь. Это будет продолжаться сто, тысячу раз, пока вы не начнете нас умолять, чтобы мы спасли вас. И только мы можем избавить вас от этого кошмара. “А если я сойду с ума?” — спросил я. Не беспокойтесь, сказали они, так скоро вы не свихнетесь; мы полагаем, что нашли для вас правильную методу. Но прежде вы придете к нам. Приходите, у нас есть психиатрическая больница… Только когда я совершенно помешаюсь, сказал я: вы действительно хотите подвергнуть меня риску? При столь высокой ставке, ответили они, следует пойти на риск. Мы рискуем лишь тем, что не удастся выяснить, в чем состоит ваша тайна, вы же рискуете своим рассудком. Признайте себя побежденным. Что вам
Фил схватил Ханка за плечи и начал трясти.
— Я не хочу сойти с ума. Я не хочу умереть. И я не хочу выдать тайну. Помоги мне, Ханк! Я умоляю тебя: помоги!
— Это не так просто, Фил.
— Но теперь-то ты веришь, что меня запрограммировали?
— Скажем так: это можно допустить. В особых случаях мы применяем подобную методу. Сознание пациента блокируется с помощью кодового слова. Блокировка — это своего рода защита, препятствующая случайному стиранию программы. Нам с тобою неизвестно твое кодовое слово.
— Значит, я и дальше каждую ночь буду вынужден умирать?
— Если тебя запрограммировали — то да. Однако ты должен некоторое время пробыть в моей клинике, прежде чем я смогу сказать тебе что-то определенное.
— В психушке? Добровольно — никогда!
— Я позабочусь, чтобы с тобой ничего не произошло, Фил.
— Можешь ли ты гарантировать, что тебя не освободит от должности и потом кто-то другой будет решать, как со мной поступить?
— Нет, этого я не могу обещать.
Ханк поднялся.
— Ты ведь поможешь мне, не правда ли?! — воскликнул Фил.
Ханк пожал плечами.
— Но этого же быть не может! — чуть ли не завопил Фил. — Ты ведь не должен спокойно наблюдать, как я медленно схожу с ума. Здесь, на этом острове, мы побратались и поклялись — ты это позабыл — всегда и навечно, при любой опасности!..
— Я этого не забыл! — вскричал в ответ Ханк. — То, что я ночью, в туман отважился приплыть по отравленной воде на этот проклятый остров, могло бы служить тебе доказательством… Почему ты им не откроешь свою тайну?
— Есть определенные границы, — ответил Фил, — и люди не могут их переступить без последствий. Такой границей было расщепление атомного ядра. Оно все изменило. Мне не надо тебе это объяснять, Ханк. Раскрытие моей тайны снова привело бы человечество к некой границе, поставило бы перед решением, для которого оно еще не созрело. Более того: я бы дал этим свиньям безграничную власть, средство, чтобы шантажировать весь мир; теперь ты меня понимаешь? Существует еще одна граница, которую я не хочу перейти: она между ответственностью и преступлением. Каким бы я был ученым, если бы… Что за противоестественная ситуация, — с горечью заметил Фил после небольшой паузы. — Я сделал одно из величайших открытий, открытие века, и должен его от всех скрывать, если не хочу превратиться в негодяя. Представь себе, что такое произошло бы с Ньютоном или с Эйнштейном! Никто никогда не узнает, что я первым сделал это открытие. Я должен быть нем как рыба. Может, ты дашь мне по крайней мере что-нибудь, чтобы я мог спокойно уйти в иной мир?
— Прежде поспи.
— Как я могу теперь уснуть?
Ханк пошарил в кармане и выудил две таблетки.
— Прими это. Приляг и не произноси ни слова; я тебе, как в былые времена, буду о чем-нибудь рассказывать.
— Мы уже не дети, Ханк.
— Тем не менее давай попробуем. Есть ли у тебя какое-нибудь пожелание?
— Хорошо: как луна проглотила звезды.
Ханк не успел закончить старую индейскую сказку, как Фил заснул. Время от времени Ханк курил сигарету. Через три часа Фил начал задыхаться во сне, его пальцы судорожно цеплялись за плед.
— Нет, — стонал он, — нет, отец, не дай мне умереть. Пожалуйста, даруй мне жизнь Нет, не в воду. Ты же знаешь, как я боюсь воды На помощь. Помогите.
На губах Фила появилась пена Ханк начал толкать его, бить по щекам. Фил открыл глаза до смерти испуганный взгляд.
— Все в порядке, — ласково произнес Ханк и погладил его по голове — Все уже у тебя позади Ты жив, Фил! — Он поднес ко рту Фила чашку с водой — Хочешь мне рассказать, что было на этот раз.
— Он меня утопил как шелудивую кошку. А его ухмылка, дьявольская ухмылка.