Искатель. 1988. Выпуск №3
Шрифт:
Риддхане поблагодарили за несломленную, как выразился автомат-переводчик, дружбу и заявили, что хотят по возможности быстрее передать представителям общественности свое изобретение.
Показ происходил в Циннвальде, где был основан Центральный институт по связям с преисподней и внеземной цивилизациями; истины ради следует сказать, что назывался, он так лишь с профилактической целью, ибо его сотрудники занимались исключительно самими собой, а также риддханами, которые в свое время приземлились вблизи этого места. Выступление
Посередине, на подиуме, стояли оба внеземных гостя — пилот корабля, пожилой мужчина мощного телосложения, и молодой исследователь, который прибыл, чтобы продемонстрировать свое детище; его темно-фиолетовые глаза выдавали в нем потомка риддхан — выходцев с Великого острова. Это не ускользнуло бы от любого, кто интересуется такого рода тонкостями но разумеется, никто этим не интересовался.
К потолку на тросах был подвешен, как восточный тамтам в храме, большой, в рост человека, круглый диск, обрамленный широким металлическим кольцом, на котором было множество болтов. Плоскость внутри кольца тускло поблескивала. Как сообщил автомат-переводчик, это была защитная оболочка.
В обычное приглушенное гудение пресс-конференций вплеталось объяснение изобретателя: сначала он будет показывать одну сторону своего создания — абсолютное зеркало.
Тем временем его спутник вывернул из металлического кольца болты, а потом снял мягко поблескивавшую облицовку. Позади нее оказалась плоская поверхность, напоминавшая зеркало. Оно висело, плавно покачиваясь.
— Зеркало, — произнес изобретатель. — Идеальное зеркало.
“Зеркало, — повторяли в зале. — Прекрасно, идеальное зеркало, но что нам до этого?”, “Столько шума вокруг какого-то зеркала, ну нет уж!” — Дома большинство зрителей переключили свои телевизоры на вторую программу.
Между тем ученый-риддханин давал пояснения, характеризующие свойства зеркала, а пилот демонстрировал эти свойства. Идеальная зеркальная поверхность отражала абсолютно все: свет, инфракрасные и рентгеновские лучи, радиоволны, элементарные частицы — при этом совершенно не вступая в какую-либо реакцию.
Если до него дотронуться — наиболее смелые зрители могли подняться на подиум и попробовать, — нельзя ощутить ни тепла, ни холода. На поверхность направлялось пламя газовой горелки, лучи лазера, жидкий кислород — она оставалась неизменной, индифферентной.
Поверхность твердая и устойчивая: самые прочные материалы, сильные кислоты и щелочи, мощнейшие прессы не оставляли на ней ни малейшего следа.
Что бы ни попадало на плоскость — свет, тепло, стальной шар или кирпич, она все отбрасывала обратно.
Публика была зачарована. “Это действительно грандиозное изобретение”, — говорили теперь все.
— Это лишь начало, — подлили масла в огонь риддхане.
Они снова закрепили перед зеркалом облицовку; по их знаку зеркало повернули на тросах, на которых оно висело. На обратной стороне находилась такая же защитная оболочка, но она была прикреплена к массивной раме значительно большим числом болтов, чем передняя.
Риддхане попросили освободить в зале передние ряды — на всякий случай, сказали они. Потом начали отсоединять вторую облицовку. Она была толще и тяжелее первой. Под ней скрывалась другая, прозрачная пластина, которая также крепилась к раме. Однако позади нее. Позади была черная пустота, и от нее веяло холодом.
Ученый-риддханин спокойным, непринужденным жестом указал на черноту в раме и произнес:
— Это односторонняя поверхность. Одна сторона — идеальное зеркало. Другая сторона отсутствует, ее попросту нет.
Затем снова начались эксперименты.
Пилот риддханского космического корабля взял со стола несколько ранее приготовленных предметов и начал их бросать в направлении черной поверхности через небольшое отверстие в защитной стеклянной пластине. Все они бесследно исчезали.
Потом он проделал то же самое с предметами, предложенными ему для этой цели самой публикой. Все они были отправлены в черную пустоту — и исчезли навсегда. Даже газеты без всякого сопротивления проглатывались черной дырой.
Гул голосов зрителей, изумление, сомнения, вопросы.
— Воистину Идеальная Пустота, — выкрикнул, исполненный зависти, один из техников, который обслуживал телевизионные установки.
— Это не Пустота, — опроверг его изобретатель, — это ничто. Это не Пустота, и идеальной она тоже не является.
— Строго говоря, это даже не совершенно ничто, — добавил пилот. — Другая сторона чего-то, что имеет только одну сторону.
— Реализованная абстракция, а потому в действительности не существует.
— Предел, не имеющий границ, так как он ничего не ограничивает.
— Рассчитанная поверхность, идеально проницаемая и все же ничего не пропускающая, ибо что проходит насквозь, прекращает свое существование.
— А чего нет, не может пройти насквозь.
— Ничто.
— Ничто.
Так говорили оба риддханина, говорили скорее между собой — публика не понимала того, о чем шла речь. Возможно, однако, это зависело от автомата-переводчика.
Было проведено еще много подобных опытов. Черная дыра поглощала все.
Деревянная указка, медленно введенная в плоскость, стала невидимой, когда же ее вытащили, недоставало части, которая побывала в Черноте.
Из Ничего исходил лютый холод; когда изобретатель приближал к поверхности стакан с водой, вода тут же замерзала.
В объяснения, каким образом происходят эти феномены, риддхане не вступали. “Несколько позднее, позднее…” — говорили они спокойным голосом автомата-переводчика.
Спустя два дня состоялся новый показ изобретения; на сей раз для узкой группы ученых-землян.