Чтение онлайн

на главную

Жанры

Искатель. 2013. Выпуск №5
Шрифт:

— Ну ты же… Ты же сам художник, твою мать! Ты же понимаешь, что это его картина!

Лысый хлопнул дверцей шкафа.

— Его?! Его?! — уже прорыдал он. — Да что ты вообще во всем этом соображаешь, чтобы судить?!!

Нет, уж лучше мне было молчать: каждое слово только приближало нас обоих к порогу дурдома. Сев на чемодан и продавив его почти до полу, Лысый тряс плечами. Он даже не отводил в сторону свои красные глаза.

— Много знаешь, да? Конечно, где уж мне с моей жизнью в четырех стенах! Но что-то и тебе, всезнайке, неизвестно!

Он выпрямился.

— Не собирался тебе рассказывать, но, вижу, иначе — никак!

— Если ты…

— Сядь, — рявкнул Лысый.

Я даже оторопел: впервые он пытался повелевать. Зависла пауза, после которой он повторил свой категорический императив, но уже более низким и спокойным голосом.

Окна давно потемнели, а начавшаяся за ними морось добивала

в горожанах остатки оптимизма: улица затихала. Лысый разглядывал свои перепачканные краской руки, словно впервые их видя.

— Я не знаю, как умерла мама. Она до последнего дня оберегала меня от людей, и даже когда приехала «скорая», просила не выходить из кухни. Так ее и увезли. Потом, через несколько дней, звонили из больницы… Но я не к тому! Просто мне всегда не хватало посторонних. Я уже был взрослый человек, неплохо писал и даже получил первый заказ на иллюстрации для детской книжицы, а разговаривать, общаться толком так и не научился. И всегда искал того, с кем смогу хотя бы нормально объясняться — вот так, как с тобой. Неожиданно для себя я впервые встретил такого совсем рядом. Нет, он был самым обыкновенным типом, просто наши квартиры очень удачно располагались: его балкон — под углом к моему. Когда он выходил покурить, мы время от времени перебрасывались фразами. Сперва дежурными — о погоде, о дворовых делах, потом стали что-то рассказывать друг другу… Естественно, я бдительно следил за тем, чтобы ни на улице, ни в подъезде с ним не столкнуться. А так, издали, мы и лиц друг дружки разглядеть почти не могли. Я видел только его очки и усы, а он — мою лысину! А может, и лысины не видел: она тогда поскромнее была.

Так вот, где-то лет четырнадцать назад от этого соседа я узнал о трагическом случае с одним из аборигенов двора. Молодой парень жил с матерью и тетками, пахал на каком-то комбинате. Ну а по выходным, как это водится, предавался с корешами известному увлечению. Раз они в подпитии вздумали пошляться по крышам. И парень сорвался. Сам или не совсем сам — не знаю: в любом случае, никого потом не посадили. И хоть дома у нас невысокие — пять этажей всего — треснулся он крепко. Когда вышел из комы, выяснилось, что у него амнезия. Полная! Вообще ничего не помнил — ни тятьки, ни мамки, ни имени. Подержали его какое-то время в больнице, но потом махнули рукой — и отдали родственникам. Я сам видел в окно, как его привезли: полдвора сбежалось. Ну, и, конечно, мне тогда сразу стукнуло: это — шанс. На что — неизвестно, но все равно шанс. Может, этот парень теперь окажется совершенно другим, новым — и не будет воспринимать меня так, как все. Терять было все равно нечего, и на следующий день я поспешил в соседний подъезд. Обдумав, конечно, детали. Оделся как полярник, перемещался только бегом, сплел какую-то глупую легенду про почтальона, особо не надеясь даже, что в нее поверят. Просто надо было, чтобы его мать открыла дверь — а дальше я сам как-нибудь проскочу, найду его, и все моментально выяснится. Но легенда даже не пригодилась: от них в тот день выносили какую-то мебель. Квартира стояла нараспашку, из нее непрерывно выходили люди — и на меня никто особого внимания не обратил. Так, только мужик в подъезде обернулся, но я ускорился — и он дальше потопал. Короче, подфартило.

Мистер tabula rasa сидел в кресле. Вокруг — родные. Все причитали, как на панихиде, а он подвывал что-то себе под нос. Мамаша и тетушки оправляли ему одежду, гладили по голове, все повторяли: «Славонька, Славусик»… А Славонька смотрел в пол, и скулеж его нимало не трогал. Одна рука у него была как мертвая. А в другую какой-то мужчина — видимо, тоже из семьи — сунул стакан молока: «На-ка, Славян, молочка раздави!» А Славян поставил стакан на пол — и ка-а-ак врежет по нему ножищей! Все вокруг — в осколках, пол и стена — в молоке, тетки визжат… А тут из прихожей — вот ведь еще удача! — грузчики крикнули, что им нужна помощь. И все, кто оставался в комнате, вышли к ним. Я оказался наедине с беспамятным. Тут же снял шапку, подсел к нему вплотную — и представился. Повторил свое имя еще и еще, а потом сел около парня и просидел так минут пять, не меньше. Никакой реакции! И головы не повернул. Тогда я прикоснулся к его черепу — вначале рукой, а потом и своей черепушкой. Но послышались чьи-то шаги, и я спрятался за занавеску: кресло Славяна стояло около окна. Дистанция была минимальной, и я решился провести рядом с ним побольше времени. Чтобы уж наверняка! Рабочие кончили вытаскивать старую мебель и взялись затаскивать новую. В комнату периодически кто-то заскакивал, но тут же выбегал — и я оставался незамеченным.

К вечеру грузчики собрали шкафы — ну, или что там они притащили — и стали рассчитываться. В этот момент я и вышел из-за занавески. Славян сидел все так же — неподвижно и глядя

в пол. Мне удалось воспользоваться толкотней в прихожей и сбежать. Хоть ноги и затекли дико, но до дома я добрался без приключений. И — в глубочайшем недоумении. С одной стороны, все вышло не так плохо: мое присутствие парня нисколько не смущало. Это был единственный на тот момент случай, если не считать маминого. Правда, мне от такого «феномена» было ни кисло, ни сладко. Но надежда — тварь живучая. Ближе к ночи мне пришло в голову, что, может быть, со временем его мозги чем-нибудь да наполнятся, и тогда я смогу еще разик к нему заглянуть.

А на следующее утро я наблюдал за окном дикую, нездоровую суету. Как будто где-то заложили часовую бомбу, и теперь все сбивались с ног в ее поисках. Когда стемнело, люди зажгли фонарики и повсюду носились с ними. Вечер я продежурил на балконе, дожидаясь соседа. Он, видимо, тоже рыскал по двору и вернулся поздно. Оказалось, сбежал мой бессловесный друг. Как рассказала его мать, прошлой ночью он проснулся и стал с криками шарахаться ото всех. Ничего не объяснял, а когда его называли по имени, только злился. Оделся, растолкал близких — и выбежал! Прокричав напоследок, что никакой он не Слава…

— Не Слава? А кто?

— Вот и я сразу спросил, кто. Через минуту после того, как из подъезда выбежали его тетки, это имя знал весь двор. Он назвался Колей. Колей Северцевым.

Я вцепился в подлокотники, точно сидел не в кресле своей гостиной, а в кабинке аттракциона, вихлявшейся высоко над землей на сумасшедшей скорости под мощными порывами бокового ветра. Рот не хотел раскрываться.

— Но почему… почему Колей Северцевым?

— Потому что это мое имя. Так меня зовут, — Лысый глядел мне прямо в глаза. — Извини, что сразу не сказал. Но ты тогда ведь и не поверил бы, правда? Какое-то время я порывался его найти! Только где? Как? Тем более что из меня, с моими-то «особенностями», сыщик еще тот — ты уже убедился. А потом стало страшно. Что может случиться, когда встречаются двое с мозгами навыворот, трудно даже предположить. К тому же с Колей Северцевым я и так могу пообщаться — и посредством зеркала это куда безопасней. Решил, судьба у меня такая: всегда быть наедине с собой. А потом он понесся вверх. И понес туда же мое имя. Оставив мне только болезнь.

— Но теперь, почему именно теперь ты решил с ним связаться?

— Я увидел его картины.

— Картины?..

— Да. Их написал гений.

Нехорошо застучало в висках, и я снова полез за коробочкой. «Да нет, это просто вранье», — откуда-то из глубин перепуганного тела еще пытался пробиться робкий глас здравомыслия. «В вашу первую встречу, в машине, ты тоже думал, что все — вранье», — глушил его глас эмоций.

— Ты спроси у него, — вдруг произнес Лысый, будто ловя мои разбегающиеся мысли. — Спроси про Озерный Край. Теперь понимаешь, что у этого холста чуть больше прав, чем тебе казалось?

И он уже совершенно спокойно разглядывал мою перекошенную физиономию.

Что тут скажешь? Повез, повез я картину. Не то чтобы с радостью и повизгиванием, но повез. И не столько потому, что Лысый отказался от каких бы то ни было опытов, сколько из-за реакции Валентиныча. Уж слишком она была «политической». Я ему: а точно ли ты из Новошахтинска, и, мол, гораздо ближе есть некий поселок, где много твоих поклонников… А он будто вообще не слышит вопроса. Я повторяю, а он — снова глухого изображает. Не припомню, чтобы он с друзьями в таком духе общался! Вот и стал холст Лысого, как вторая «запаска», верным пассажиром моего багажника. Конечно, в те немногие посещения дачи Валентиныча, которые мне удавалось подстроить, ничего выгореть не могло. Надуть Лысого тоже не получилось бы: в доказательство подмены он требовал картину мэтра. И тогда я навязался Валентинычу в помощники при перевозе работ на вернисаж. Он удивился моей услужливости, но не более.

Я одолжил у приятеля фургон, в который мы и сгрудили все выставочные вещи. В нем же я спрятал картину Лысого. Сложность состояла только в том, чтобы заполучить нужное время на поиск заветного полотна: дотошный Валентиныч сам загружал картины, да еще и поехал следом в сопровождении эскорта из нескольких машин. И речи не могло быть о том, чтобы затеряться где-нибудь на лесной дороге да в тишине и спокойствии отыскать шедевр. Но тщание мастера помогло там же, где могло сгубить. Когда мы приехали на место, Валентиныч собственноручно обхватил самую большую картину, затащил ее внутрь — и застрял там вместе с сопровождающими минут на сорок, осматривая залы и негодуя на цвет стен, который оказался не снежно-белым, а бежевым. Я все сделал безукоризненно: поле и лес Валентиныча остались лежать в салоне за сиденьями, а поле и лес Лысого отправились на вернисаж. Уходя легким после сброшенного ярма, я все-таки снова бросил мэтру пару слов о провинциальных почитателях.

Поделиться:
Популярные книги

Мастер Разума VII

Кронос Александр
7. Мастер Разума
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер Разума VII

Счастливый торт Шарлотты

Гринерс Эва
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Счастливый торт Шарлотты

Мир-о-творец

Ланцов Михаил Алексеевич
8. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Мир-о-творец

Имперец. Том 4

Романов Михаил Яковлевич
3. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 4

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Возвышение Меркурия

Кронос Александр
1. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия

Сколько стоит любовь

Завгородняя Анна Александровна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.22
рейтинг книги
Сколько стоит любовь

Партиец

Семин Никита
2. Переломный век
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Партиец

Идущий в тени 4

Амврелий Марк
4. Идущий в тени
Фантастика:
боевая фантастика
6.58
рейтинг книги
Идущий в тени 4

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Защитник. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
10. Путь
Фантастика:
фэнтези
5.25
рейтинг книги
Защитник. Второй пояс

Гром над Академией. Часть 2

Машуков Тимур
3. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.50
рейтинг книги
Гром над Академией. Часть 2

Кодекс Крови. Книга I

Борзых М.
1. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга I

Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович
8. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 8